- У них это самый значимый праздник - праздник Солнца и огня. Отмечается раз в год, - рассказывал наш сосед по темнице. - Это день летнего солнцестояния, если можно так выразиться. И он наступит через неделю. Празднуют его два дня, а нас трое, так что кому-то из нас повезет и он проживет еще как минимум год в этих апартаментах, - он обвел рукой пещеру. - Сразу предупреждаю, я их изучил уже неплохо, времени было достаточно, жребий бросать бесполезно, или самому вызываться. Они возьмут, кого захотят.
Помолчав немного, он спросил:
- Как вы здесь оказались?
Я рассказал ему нашу историю и в конце тоже спросил его:
- А вы?
- Я?
И он тоже рассказал о себе.
Оказалось, что он профессор какого-то австралийского университета и прибыл на Шарканар с экспедицией лет десять назад. Это по Шарканарскому календарю. А по нашему получалось, что все двадцать. Чави, это он нам сказал, что народ, населяющий Шарканар называется чави, захватили всю их экспедицию, порядка двадцати человек. И так из года в год их становилось все меньше, пока он не остался один.
- Но вот прибыло пополнение в вашем лице, - сказал он с загадочной улыбкой, - так что у меня есть шанс пожить еще.
Он снова замолчал, рассматривая каменный свод грота.
- Когда-то я молил бога, - продолжил профессор свой рассказ после минутного молчания, - чтоб в следующий раз выбрали меня. Каждый раз я выходил вперед, я просил, умолял, падал на колени, но каждый раз они обходили меня, и брали кого-то другого. И наконец-то я остался один. По началу это было просто невыносимо, мне казалось, что я теряю рассудок, но что я мог поделать? Я даже решился на самоубийство, но, посмотрите вокруг, как? Расшибить себе голову о стену, или заморить себя голодом? Первое я осуществить не смог. Пробовал, поверьте, пробовал. Несколько раз даже голову до крови разбил, но удариться так, чтоб насмерть, не смог. И тогда я решился на голодовку.
Мы с Ульяной слушали и ужасались, на что способен доведенный до отчаяния человек. Она прижалась ко мне и лишь иногда вздрагивала всем телом, а профессор продолжал свое повествование:
- Еду я выбрасывал в яму, там, в углу, - он махнул в темноту, - дыра, даже можно сказать щель. Использую как туалет, простите за подробность. Глубина, представить даже страшно, и шумит внизу что-то, похоже, что вода. Подземная река, думаю. Сколько лет я мечтал, чтоб вода размыла эти скалы и увлекла меня вниз... Ладно, пустое. Я старался, терпел, терял силы. И не только силы, а и силу воли... В конце концов я снова сдался. Невыносимо терпеть голод, когда перед тобой стоит миска с едой. В один из дней я просто набросился на еду и опорожнил миску в одно мгновение. Тут же открылась дверь и мне принесли еще еды и воды с такой ухмылкой, что я понял, они знали, что я не ем и все выбрасываю. Они просто ждали, когда я сломаюсь. И я сломался. Мне было очень, очень стыдно. Не перед ними, а перед самим собой. Но менять что-то оказалось поздно. Начинать голодовку снова не имело смысла, потому что я понял, что снова сорвусь.
И тогда я решился на последний, отчаянный шаг. Я долго готовился, обдумывал каждый шаг, каждое движение. И вот однажды я напал на моего "кормильца". Он вошел как обычно с миской в руке, но я в этот раз стоял, прижавшись к стене у самой двери и оказался за спиной вошедшего. Я набросился на него сзади и что было сил ударил его кулаком в голову. Он дико заорал, но в следующую секунду я повалил его на землю и стал душить, обхватив волосатую шею.
Я выл от восторга, как дикое животное, сжимая его шею. Наконец-то я хоть кому-то отмщу за все мои мучения. Я надеялся, что убью его и тогда...
Уже представил, как острые копья пробивают тело и сердце, и все... этот многолетний ужас закончится. Раз и навсегда. Ха-ха, как наивно. Несколько чави вбежали в пещеру, вырвали из моих рук товарища и замолотили дубинками. Били долго и усердно, но так, чтоб я выжил. Они это умеют. И вот он я.
До сих пор не могу понять, за что же Господь ниспослал мне такую кару. Это даже не девять кругов ада, как у Данте. Это гораздо страшнее.
- Да, - сказал я тогда. - Это девять кругов Шарканара.
Старик замолчал и отвернулся. Семен видел, как нелегко дается ему рассказ о давних событиях молодости, поэтому решил не торопиться с вопросами. О том, что случилось дальше, он мог только догадываться. И догадки были не из приятных. Ведь много лет зная Дэна, он никогда не слышал об Ульяне.
Старик взял себя в руки, разгладил ладонями карту, невольно смятую во время повествования, и сказал:
- Селение чави находится почти в середине первого эпицентра, под Жертвенной горой. Бот придется оставить где-то на окраине эпицентра. Там меньше вероятность, что его обнаружат.
- Значит нам километров триста придется идти пешком.
- Да.
- С оружием и поклажей.
- Да.
- Ты думаешь, это реально? - не унимался Семен. - Если нам удастся освободить ее, а вряд ли мы сделаем это бесшумно, то столько же придется возвращаться обратно пешком, с погоней за плечами. Или ты считаешь, что нас просто отпустят?
- Не надейся. Нам бы еще одного человека, чтоб в боте оставить. Он бы в нужный момент за нами подскочил. Хоть в самую деревню, - мечтательно сказал Дэн.