— Веселенький список грехов, — саркастически проговорил Сампсон. — Остается надеяться — что вы нам сообщите еще и самое имя этого многогрешника, Эллери!
Эллери вздохнул.
— Дорогой Сампсон, вам действительно так важно знать имя этого человека?
Сампсон вдруг посерьезнел и бросил на Эллери быстрый взгляд.
— Эллери, — сказал он очень спокойно, — вы и в самом деле знаете, кто он?
— Да-да, — подхватил Нокс, — скажите нам, кто этот дьявол, Квин!
Эллери улыбнулся.
— Мило, что именно вы об этом спрашиваете, мистер Нокс. Джеймс Дж. Нокс, вы — арестованы!
Джеймс Дж. Нокс дал себя увести без малейшего сопротивления.
31
В субботу, шестого ноября, утром избранное общество собралось в демонстрационном зале Полицейской школы. Кабинет инспектора Квина оказался слишком мал, чтобы вместить всех участников сего собрания, в числе которых были: начальник городской полиции, один сенатор, один личный друг городского главы, а также целый рой газетных репортеров. Присутствовали также миссис Слоун, Джоан Бретт, Аллан Чейни, чета Врилендов, Начио Сюиза и Вудрафф.
Эллери как классный наставник, стоял на эстраде зала. Впечатление еще более усиливала черная школьная доска позади него. Держался он необычайно солидно.
Он подробно рассказал всем, кто не был хорошо знаком с делом, о тех ложных выводах и ошибках, на которые преступник спровоцировал полицию. Рассказав о письмах шантажиста, он сделал паузу, чтобы промочить горло.
— Итак, как я уже успел заметить, письма эти мог отправить только человек, который знал, что Джеймс Дж. Нокс владеет краденой картиной. Но кто, за исключением нескольких официальных лиц, знал об этом факте — факте, который старательно скрывали? Только двое: сообщник Гримшо, который убил и Гримшо, и Слоуна, и Нокс собственной персоной.
Тот факт что письма вымогателя были написаны на половинках векселя, доказывает, что писавший и был убийцей Гримшо, потому что только он мог забрать себе этот вексель.
Пойдем дальше. Первое письмо шантажиста было написано на машинке «Ундервуд», причем именно на той самой, на которой было написано и послание с уведомлением о том, что Слоун — брат Гримшо. Второе письмо шантажиста напечатано на «Ремингтоне». Печатавший его допустил характерную ошибку.
Эллери взял мел и нарисовал на доске точное изображение цифры «3» п над ней — отпечатавшуюся половинку какого-то знака, который он дорисовал пунктирными линиями, превратив тем самым в обозначение английского фунта стерлингов. Этого знака нет в клавиатуре американской машинки «Ремингтон». Эллери сообщил, что он случайно услышал, как Нокс дал поручение мисс Бретт, чтобы она, выписывая счет для оплаты новой машинки, учла небольшую сумму за смену одной литеры. Позднее он лично убедился, что машинку переделали именно так, что при необходимости напечатать цифру «3» на машинке Нокса нужно было нажать как раз эту клавишу с обозначением фунта стерлингов. Короче, не может быть никаких сомнений — второе письмо шантажиста напечатано на той машинке, которая стоит в кабинете Джеймса Дж. Нокса.
— Мы знаем, что Нокс с момента получения первого письма от шантажиста больше никого не принимал у себя в доме. Стало быть, напечатать второе письмо на означенной пишущей машинке могли только: а) сам Нокс, б) мисс Бретт, в) кто-то из прислуги. Но поскольку оба письма были напечатаны на половинках векселя, который забрал убийца Гримшо, то среди перечисленных лиц должен быть и убийца. Следовательно, это не мог быть кто-то из прислуги в доме Нокса.
Остаются Нокс и Джоан Бретт. Могла ли быть убийцей мисс Бретт?.. Простите меня за такое предположение, Джоан, — Эллери слегка поклонился, извиняясь. — Нет, она не могла оказаться убийцей. Правда, она находилась в доме Халькиса как раз в то время, когда убийца фабриковал ложные улики, но по целому ряду причин, которых я касался ранее, она не могла быть партнером Гримшо. Кроме того, в ходе дальнейшего расследования она сообщила мне, что она — детектив, работающий по поручению музея Виктории.
Последние его слова вызвали шквал аплодисментов всего собрания. Джоан Бретт покраснела и предпочла бы в этот миг оказаться под скамьей, на которой сидела.
— Когда мы исключили из числа подозреваемых мисс Бретт и прислугу, у нас остался только Нокс — больше никто не мог напечатать второе письмо, а следовательно, быть сообщником Гримшо и убийцей.