Он украл картину из потайного шкафа в верхнем зале во дворце Нокса и спрятал ее на пустующей вилле Нокса— на 54-й улице. Он, разумеется, не подозревал, что у Нокса есть два экземпляра «Битвы за штандарт». Украв картину, он послал второе письмо, которым надеялся бросить на Нокса подозрение в двойном убийстве.
— А затем он испортил охранную сигнализацию? — спросил Джеймс Дж. Нокс. — Я не могу понять, для чего ему это понадобилось.
— А, это! — махнул рукой Эллери. — Он ведь думал, что мы отправимся в здание «Таймс» и вернемся ни с чем. Тогда мы могли бы со всей вероятностью предположить, что целью письма было выманить нас из дома и создать впечатление, будто картину украли именно в это время. Такое объяснение напрашивается само собой. Но если бы при этом подозрение пало на Нокса, то все приобрело бы такой смысл: ага, Нокс сам испортил систему охранной сигнализации, чтобы мы подумали, будто картину Леонардо похитил взломщик. Столь сложнейший замысел делает честь интеллекту Пеппера.
— Все это мне ясно, — сказал прокурор. Он с напряженнейшим вниманием следил за аргументацией Эллери. — Но вот чего я не вполне понимаю, так это дела с картиной. И почему вы велели арестовать мистера Нокса?
В первый раз мраморное лицо Нокса тронула дружелюбная улыбка, а Эллери громко засмеялся.
— Мне уже давно следовало сказать вам, что история о двух старых картинах, похожих одна на другую как две капли воды, — чистейшей воды сказка. Вечером того дня, когда пришло второе письмо шантажиста, я наконец узнал, кто мой противник. Но ситуация была уникальной: у нас не было никаких надежных доказательств— достаточных, чтобы арестовать Пеппера. Кроме того, в руках у него была ценная картина Леонардо, от которой он мог избавиться, почуяв, что пахнет жареным, и мы никогда больше не увидели бы ее. Нужно было выждать такую ситуацию, чтобы появилась возможность застать Пеппера с краденой картиной врасплох и разоблачить его и чтобы в то же время мы могли получить картину в целости и сохранности.
— Значит, вам пришлось высосать из пальца целую главу из истории живописи, Эллери? — спросил Сампсон.
— Не могу отрицать этого. Я посвятил во все Нокса. А в ответ он признался мне, что купил у Халькиса подлинного Леонардо. Он велел изготовить копию, которую и намеревался вернуть в музей в случае, если нажим властей станет невыносимым. Разумеется, каждый эксперт-искусствовед сразу определил бы, что это копия. На утверждение Нокса о том, что именно эту картину он купил у Халькиса, считая ее оригиналом, едва ли можно было серьезно возражать, в конечном счете. Другими словами, Нокс поместил копию в тайник рядом с трубами отопления, а оригинал находился в секретном шкафу, где его как раз и нашел Пеппер со своим чутьем ищейки, и украл его. Эта ситуация навела меня на отличную идею. Я договорился с мистером Ноксом, что велю арестовать его и столь убедительно обосную его вину малокомпетентной публике, что Пеппер будет убежден в полном' успехе своих затей. Мистер Нокс одобрил мой план. Мы посвятили в него Тоуби Джонса и втайне разработали историю, которую он и поведал нам, чтобы спровоцировать Пеппера на дальнейшие действия. Свою беседу мы записали на магнитофон, чтобы убедить суд в невиновности Нокса на случай, если наш план не удастся и он всерьез попадет под подозрение в убийстве.
В каком же положении оказался Пеппер, когда услышал из уст одного из компетентнейших экспертов по живописи, что обе картины — оригинал и «современная ему» копия — так похожи, что отличить их можно, только поставив рядом? Пеппер просто не мог не сказать себе: «Я не знаю, что у меня, оригинал или копия? На все утверждения Нокса на этот счет я плевать хотел. Значит, мне надо сравнить картины, причем как можно скорее, потому что картину, которую мне официально передали на хранение, в любой момент может затребовать прокурор». Он надеялся, сравнивая картины, определить, какая из них подлинная, а затем положить копию в архив прокуратуры.
Конечно, истинному знатоку искусства нам не удалось бы всучить за чистую монету ту историю, которую с такой великой ученостью изложил Тоуби Джонс. Но Пеппер был профан и проглотил ее.
Пока я в собственном доме Нокса обвинял его в том, что он осуществил два убийства, сержант Белье обыскивал квартиру и служебный кабинет Пеппера: не спрятал ли он картину там. Было необычайно трудно уговорить нашего доброго сержанта действовать за спиной моего отца. Вечером в пятницу я устроил так, что от Пеппера потребовали сдать в прокуратуру картину, которую я извлек из трубы отопления. Как мы теперь знаем, вчера вечером он тайком взял картину со службы и проскользнул с ней на пустую виллу Нокса, где мы и застали его за искусствоведческими штудиями. Разумеется, сержант Велье и его люди весь день ходили за Пеппером по пятам, как ищейки.