Больше я ничего не успел увидеть, потому что мой противник снова оказался на ногах и бросился на меня. На этот раз лезвие было нацелено мне в шею, но я сумел перехватить его запястье.
Между нами завязалась отчаянная борьба. Сцепившись, мы упали на мостовую. Противник мой был тяжелым, сильным мужчиной, и хотя я изо всех сил пытался отвести его руку с ножом, лезвие постепенно приближалось к моей шее. Я уже совсем было собрался распрощаться с жизнью, но вдруг глаза моего противника остекленели— это Холмс изо всех сил ударил его тростью по голове. Мне стоило немалых трудов выбраться из-под его грузного тела. В тот же момент один из противников Холмса вскрикнул от боли и ярости.
Другой рявкнул:
— Сматываемся, Батч! Эти нам не по зубам.
Они подхватили моего противника, и все трое исчезли в темноте.
Холмс опустился на колени рядом со мной.
— Ватсон! Все в порядке? Он не задел вас ножом?
— Ни царапины, Холмс. Цел и невредим, — заверил я его.
— Никогда не простил бы себе, если бы с вами что-нибудь случилось.
— А вы, старина? Вы-то не пострадали?
— Так, пустяки. Один удар по бедру.
Помогая мне встать на ноги, он хмуро добавил:
— Но какой же я глупец! Даже не посчитаться с возможностью такого нападения! Дело быстро принимает новый оборот.
— Не казнись, Холмс. Кто бы вообще мог знать заранее…
— Моя специальность как раз и заключается в том, чтобы знать заранее.
— Во всяком случае, вы все же были настороже и только благодаря вам мы обратили их в бегство, хотя они и располагали всеми преимуществами.
Но Холмс все не успокаивался.
— Я действовал слишком медленно, Ватсон, — сказал он. — Слишком медленно. Но теперь нам пора поторапливаться. Пойдем, найдем кэб, чтобы отвезти вас к столь желанному огню в камине и горячему. чаю.
Экипаж вскоре был найден, и мы отправились, грохоча по мостовой, в направлении Бейкер-стрит.
— Хотел бы я знать, кто их послал, — проговорил Холмс.
— Без сомнения, тот, кто предпочел бы видеть нас мертвыми, — отозвался я.
— Однако противник наш, кто бы он ни был, ошибся в выборе исполнителей. Ему следовало бы нанять молодцов посерьезнее. Эти чересчур горячились, что негативно сказалось на силе их ударов.
— К счастью для нас, Холмс. К счастью для нас.
— Одного они добились, во всяком случае. Если у меня до последнего момента и оставались еще какие-то сомнения относительно этого дела, то теперь я ни за что не отступлюсь от него.
Холмс сказал это тоном, не предвещавшим ничего хорошего, и больше не проронил ни слова до самого завершения нашей поездки. Лишь когда мы уже сидели перед пылающим камином, а миссис Хадсон заваривала нам чай, он снова обратился ко мне.
— Оставив вас вчера в одиночестве, Ватсон, я внес ясность в некоторые второстепенные аспекты этого дела. Известно ли вам, что в Национальной Галерее есть картина, изображающая обнаженную натуру — и недурная картина, замечу! — принадлежащая кисти Кеннета Осборна?
— Я не ослышался? Кеннета Осборна? — воскликнул я.
— Да. Кеннета Осборна, герцога Шайрского.
Он пропечатал всю ночь напролет и встретил рассвет за столом — с красными глазами, щетиной на подбородке и голодным желудком.
Эллери направился на кухню, где достал из холодильника бутылку молока и три сандвича, оставшихся еще с вечера. Он проглотил их, выцедил до последней капли содержимое бутылки, промокнул рот салфеткой, вздохнул, потянулся и взялся за телефон.
— Доброе утро, папа. Ну, кто победил?
— В чем победил? — недовольно спросил инспектор Квин на Бермудах.
— В метании подковы.
— Ах, вот ты о чем… Они продули мне пару этих гнутых железок. Как погодка в Нью-Йорке? Отвратительная, надеюсь.
— Погодка? — Эллери бросил взгляд в окно, но жалюзи оказались закрытыми. — Честно говоря, пап, не знаю. Я проработал всю ночь напролет.
— А меня отправил мучиться от безделья! Сын мой, почему бы тебе самому не приехать сюда?
— Не могу. Мне надо во что бы то ни стало домучить книгу, к тому же добавилось еще кое-что. Вчера вечером заходил Грант Эймз. Выпил весь бар и оставил взамен пакет.
— Вот как? — с интересом спросил инспектор. — Что за пакет?
Эллери рассказал.
Старший Квин вздохнул.
— Сущий вздор. Кто-то хочет над тобой подшутить. И что же, ты прочел?
— Пару глав. Должен признать, сделано довольно неплохо. Захватывающе написано, можно сказать. Но когда я читал, мне явилась муза, и я снова сел за машинку. А какие у тебя планы на сегодня, папа?