— Вот это да! — воскликнула она, вычитывая очередной факт: — «У некоторых беременных женщин сильно обостряется обоняние. Предполагается, что эта способность восходит к временам наших предков, когда восприятие запахов играло ключевую роль в определении опасности или испорченной пищи, что помогало матерям защитить своих детей во время вынашивания».
— Да, это про меня, — заметила я, радуясь, что всем моим неприятным ощущениям нашлось разумное объяснение. — Теперь понятно, почему мне кажется, что руки все время пахнут луком.
Девочки сморщили носы, но мне понравилась идея, что у меня проявились инстинкты диких животных. Как единение с матерью-природой. Интересно, развилась ли у меня способность видеть в темноте или предсказывать погоду по расположению волосинок на руке.
После их ухода, лежа в постели с открытыми глазами, я ощутила гордость от своего необычного состояния. В конце концов, материнство — это основное женское предназначение. Символ женственности и признак того, что все механизмы работают исправно.
Мне удалось сползти с постели и, опираясь на тумбочку, подняться на ноги. Я доковыляла до своей искусственной рождественской елки и уселась на пол рядом с подарками, которые накануне принесли мои друзья. Было немного странно открывать их в одиночестве. Но, с другой стороны, я могла позволить себе не изображать притворную улыбку и как попало разрывать оберточную бумагу. Можно было даже скривить недовольную мину или громко сказать: «Фу, какая пошлость!» Хотя, может, следовало взять подарки с собой к маме и открыть там.
Мысль о маме напомнила мне о рождественском ужине. Цветная капуста, как ты мне нужна! У меня потекли слюнки. Но потом мне представилось нечто еще более желанное: фруктовый пудинг. Вот чего мне хотелось больше всего на свете! Даже слезы навернулись на глаза. Где, черт возьми, я достану фруктовый пудинг посреди зимы, да еще и в сочельник! Недалеко по улице находился небольшой индийский магазинчик, который никогда не закрывался на Рождество. Я схватила пальто и кошелек и пулей вылетела на улицу.
Увидев горящие в магазине огни, я устремилась вперед, как бегун на длинные дистанции бросается к финишной ленте.
Продавец вытянул шею из-за двери склада.
— Фруктовый пудинг?
Я безнадежно кивнула.
Он улыбнулся сам себе.
— Вы имеете в виду рождественский пудинг мисс Пайпер? Рядом с виноградом на верхней полке, — сказал он, указывая куда-то мне за спину.
— Нет, фруктовый пудинг. Может быть, посмотреть в холодильнике? — настаивала я.
Он снова улыбнулся и покачал головой:
— Сегодня Рождество, мисс Пайпер. Вам нужен рождественский пудинг, — настаивал он, стараясь направить меня к нужной полке.
Мне начало это надоедать. Я развернулась в противоположную сторону и направилась к холодильникам. Отодвинув французскую пиццу и замороженные овощи, я поняла, что у них не было даже яблочного пирога. Продавец, мистер Мистри, смотрел на меня с неподдельным интересом. Я прошла мимо него, схватив батон белого хлеба и фруктовую пастилу, положила все возле кассы и проворчала:
— Я это беру.
Не переставая улыбаться, мистер Мистри пробил чек. Выходя из магазина, я услышала, как он сказал:
— Англичанки так эксцентричны, в Дели я такой потехи никогда бы не увидел.
Я прямиком направилась домой, приготовила бутерброд с пастилой и только тогда заметила, что все еще в пижаме.
К тому времени, как я добралась до родителей, мой желудок урчал от голода. Мама открыла мне дверь и крепко обняла. Как всегда, она выглядела замечательно, а неброский макияж придавал ей несколько богемный вид. Я даже позавидовала ей. Вообще-то, предполагается, что это матери должны завидовать цветущей молодости своих дочерей. Но только не в нашем случае.
— Привет, малышка, с Рождеством тебя! — сказала она, впуская меня.
Наш кот Флойд обвился вокруг моей ноги, и я чуть не упала. Мама проводила меня в гостиную, а Флойд, поняв, что я не принесла для него ничего вкусненького, оставил меня и направился в кухню, на запах жареной индейки.
— Я заканчиваю с ужином, а ты пойди поздоровайся с папой и бабушкой, — сказала мама.
Папа сидел в кресле, с большим бокалом виски и сигарой. Я чмокнула его в щеку, стараясь не дышать, чтобы запах не ударил мне в нос и не вызвал тошноту.