Этот страшный драккар был сложен из человеческих костей. Рёбра и позвонки служили каркасом корабля, кости рук и ног были уложены между ними, как доски. Щели в бортах были закрыты лопатками. Вот кровавая река сделала изгиб, и стало возможно рассмотреть драккар целиком. Носом и кормой служили целые человеческие скелеты - они как бы парили над водой, высоко вскинув сплетённые руки. Вместо человеческих черепов на плечи переднего был надет череп кабана - правый клык торчит вверх, как готовый к битве нож, левый обломан, в глазницах тускло мерцают красноватые огоньки. На том, что был сзади, красовался козлиный череп с четырьмя рогами и таким же странным и страшным блеском в пустых глазницах.
Бьярки почувствовал, как замерло его сердце, разглядев гребцов на небывалом драккаре: из борта торчали, увязнув в нём по пояс, однорукие скелеты. Бесплотные руки с непомерно широкими кистями мерно продвигали корабль вперёд, как единое чудовищное тело. Скелеты что-то выискивали впереди - красном свете заката Бьярки виднл, как мерцали их зрачки. Рёбра одного из скелетов, вскрытые на спине. «Кровавый орел»! Кто бы ни был этот несчастный, он прошёл через страшную казнь, тяжёлую смерть.
Те, кто стоял на борту этого страшного корабля, небыли лишены плоти. Однако их вид ещё больше потрясли берсерка. На застывших безразличных лицах жутко смотрелись мёртвые, остановившиеся глаза. Пробитые шлемы, заржавленные кольчуги, прогнившие кожаные доспехи с позеленевшими бронзовыми пластинами. Руки недвижимых воинов сжимали сломанные древки копий и рукояти заржавленных мечей.
Бьярки попятился: Нагльфар! Корабль мертвецов! Он потряс головой, изгоняя морок. Хирдманны, шедшие по странной реке на страшном корабле, во время последней войны пойдут против светлых богов. До тех пор Нагльфар будет блуждать по стране смерти, тёмному и холодному Хельхейму.
Драккар уже был совсем близко, а Бьярки всё ещё стоял, поражённый, не в силах пошевелиться. Теперь он вспомнил гибель хёвдинга и лицо Валькирии, склонившейся над ним. Берсерк осознал, что умер. Но по какой-то нелепой и страшной ошибке попал не в Валгаллу, как горячо мечтал, а в Хелль... в обитель предателей и умерших на соломе. Стараясь очнуться от кошмара, Бьярки ущипнул себя за руку, и вздрогнул от боли. Ничего не поменялось - только драккар стал ближе, и до Бьярки долетел тяжёлый запах, окружавший корабль мертвецов. Бьярки невольно подался назад, поскользнулся и рукой попал в тёмную воду реки. Вода - мутная, густая, дна не видно, пахла железом. Бьярки поднял руку, всю в тёмной густой жиже. И тут из-за облаков за его спиной выглянула полная светлая луна. В её беспощадном свете стали видны все гнилые куски мяса на мертвецах с корабля, их длинные жёлтые ногти и багровая вода, по которой плыл Нагльфар. Вода? Нет! Кровь густой рекой текла по чёрному песку бесплодной равнины. Кровь стекала с пальцев берсерка. Один из скелетов-гребцов повернул голову, и устремил на берсерка взгляд красных призрачных глаз. Стоило берсерку пошевелиться, как вся команда Нагльфара уставилась на него. Бьярки почувствовал, как эти взгляды пронзают его насквозь, взвешивают малейший его поступок.
В кровавой воде вновь начали двигаться призрачные фигуры. Одни старались приблизиться к чудовищному кораблю, другие, напротив, стремились от него прочь. Бьярки увидел, как остов-гребец выхватил из воды одну фигуру - человек забился, прижатый к борту, как пойманная рыба. И тут же затих. Плоть мутной тёмной массой стекла в реку. Обнажившиеся кости всосало в переплетение останков. Борт корабля пополнился ещё одним гребцом.
Только когда Нагльфар прошёл мимо, Бьярки решился пошевелиться. Кое-как вытерев руку о чёрный жёсткий песок, потрясённый Бьярки пошёл вдоль реки прочь от зловещего корабля. Нужно было выбираться из этого гиблого места. Доказать - кому, Бьярки ещё не знал, что его наказание незаслуженно, и он достоин места в Валгалле.
Глава 2. Синдри и близнецы
Чем дальше вверх по течению шёл Бьярки, тем уже, но чище становилась река. Густая кровь постепенно сменилась розоватой сукровицей, а после и вовсе чистой водой. Изменились и берега реки. На место отмелей, где из чёрного песка торчали жёлтые клыки скал, появились тихие заводи в окружении шиповника, густо усыпанного белыми цветами. На воде - настоящей воде, а не густых кровяных потоках - тихонько покачивались белые венчики водяных лилий.
На поросших сочной травой холмах вдоль реки там и сям были раскиданы небольшие домишки с крышами поросшими травой и цветами. У домиков дремали в загонах овцы с ягнятами. Рыжий пёс, свернувшийся калачиком на песке поднял голову и тихо бухнул на берсерка, не вздыбив, впрочем шерсти на загривке. Здесь текла мирная и тихая жизнь... Нет, не жизнь, посмертие - напомнил себе Бьярки.