- Клянусь именем Локи, что помогу хёвдингу в его деле. Клянусь Тором, грозой турсов, что до исхода года дам поединок Облауду, сыну Стурлауга.
Мальчишка, выкупленный из рабов, уже три года был взят им в сыновья. Однако Бьярки намеренно назвал имя его настоящего отца, того, за которого Облауд когда-то поклялся отомстить. Мальчишка привязался к нему. Пришлось растолковать насупленному юнцу:
- О чём мечтает каждый воин? - Бьярки пристально смотрел на воспитанника, искавшего ответ в кувшине, из которого он должен был подливать пиво.
- О подвигах и славе. - наконец нехотя ответил Облауд.
- А зачем ему слава? - продолжал допрашивать Бьярки.
- Чтобы девкам нравиться. - Нахально усмехнувшись отвечал Облауд.
Бьярки рассмеялся. Ему понравился ответ. Не о серебре думает мальчишка. Но и не всё ещё видит.
- А так же, чтобы предки встретили тебя достойно. Чтобы усадили рядом в чертогах Одина.
Облауд молчал, все ещё не понимая. Пришлось продолжить:
- Меня ничто уже не держит здесь. Я хочу достигнуть лишь одного - места в Валгалле. Но я берсерк, не так просто найти противника, способного одолеть меня в бою. Добыв для хёвдинга талисман, я смогу отдать ему силу зверя. И тогда справиться со мной сможешь ты.
- Велика ли честь принять смерть от руки сопливого мальчишки? - Облауд знал, что его наставник ищет смерти, и всеми силами хотел его удержать.
Вместо ответа Бьярки без предупреждения нанёс удар в живот ученику. Тот отскочил, даже не задумавшись и не расплескав пиво из почти полного кувшина. Бьярки улыбнулся:
- Вот видишь. Ты не какой-то сопливый мальчишка. Ты мой ученик. Мне достанется место в Валгалле, тебе - честь.
Один за другим хирдманны приносили свои клятвы новому огню. Под конец хмель уводил рассудок с торной тропы, и опрометчиво данные клятвы грозились добавить головной боли к той, что будет вызвана пивом.
Глава 4. Испытания
Конунг понимающе кивнул. Берсерку даже послышался тяжелый вздох, будто давно почивший правитель сожалел, что в своё время рядом с ним не было такого преданного и верного воина.
- Вижу, ты был предан своему повелителю и наставнику. Так почему же тогда ты поднял руку на него? - Вновь подала голос Хель. Её синие глаза гневно смотрели на берсерка, страшная, изборождённая морщинами половина лица всё больше поворачивалась к нему. Каким-то внутренним чувством, Бьярки понял, что если увидит дротнинг Хель древней старухой, навсегда останется здесь, в тёмном царстве предателей. Но ему не в чем было себя упрекнуть.
- Я защищал своих товарищей. - Упрямо ответил Бьярки, встретившись взглядом с величественной и страшной дротнинг. Та отвела глаза, слегка кивнула и повернулась, чуть больше показывая молодое свое лицо.
- Хорошо... Ты защищал товарищей... - Задумчиво проговорила Владычица Хелль. - И я даже поверю тебе, что ты не искал себе чести хёвдинга. Но тогда получается, что ты напрасно понёс наказание... - При этой мысли брови её изумленно изогнулись. Неужели могла она ошибиться, принимая его в свое царство? -Ты погиб в бою, и твоё место в Валгалле. Однако я не могу тебя просто так отпустить.
Добрый Бальдр вновь просяще коснулся руки Хель. Не нежной и юной, украшенной широким серебряным запястьем, а старой, сморщенной, со страшными пожелтевшими ногтями. Для этого ему пришлось слегка наклониться, заглянуть женщине в глаза. Бьярки видел, как изменилось лицо Хель под этим тёплым взглядом. Как румянец залил её правую щеку, как разгладились морщинки на левой.
- Довольно и одного гостя, который по милости твоего отца не может покинуть подземных чертогов - проговорил Бальдр, не отрывая своей руки.
Хель смутилась. Бьярки с грустью подумал, что отец хитрости не спроста отправил во владения дочери любимого сына Одина. Быть может, Локи надеялся, что они полюбят друг друга? Жизнь и смерть... Лунная ночь и ясный солнечный день... Что сказал Один сыну, оставляя его на погребальном костре? Не сулил ли, что после Рагнарёка, когда погибнут старые боги и Бальдр займет престол отца, не станет больше нужды в тёмном царстве подземного мира, и Хель выйдет оттуда, навсегда обретя единый лик молодости и красоты? Тогда легко было бы представить её, прекрасную, мудрую, справедливую, достойной спутницей светлого бога. Щедрой хозяйкой, носящей ключи от Асгарда, где вновь идёт игра в золотые тавлеи.
Однако раздумывать о судьбах богов было не ко времени - сейчас решалась судьба самого берсерка. Хель молча склонила голову, надолго задумавшись. Потом посмотрела на Синдри, стоявшую вместе с сыновьями среди толпы, ожидавшей решения правительницы.
- Хотела бы ты, чтобы муж остался с тобой и растил сыновей? - Голос, словно бы хлеставший Бьярки кнутом, для Синдри лился мёдом. Женщина посмотрела на своего мужа. На того, кто когда-то выкупил девчонку-рабыню и просто отнёсся к ней по-доброму. Кто, не желая брать её силой, добился того, чтобы она откликнулась, отдалась ему сама. На того, чьих сыновей она выносила и выкормила. На того, кто её убил.