Дракон окинул её подозрительно долгим, оценивающим взором и затем ответил непонятно:
– Действительно, очень хорошо. Но неопытным девам лучше не впадать в чрезмерность.
– Ага, – согласилась Виттория рассеянно, заглядывая в пакет. Некоторые сэндвичи оказались с нелюбимым клюквенным соусом, но зато другие были с обожаемым чили. – А то растолстеть можно.
Рю запнулся на половине шага, едва не расплескав чай, но ничего не сказал.
Гуманитарная помощь из музейной столовой пришлась весьма кстати – вся команда успела уже изрядно проголодаться. Пока они разбирали чай – он весь оказался разным – и делили съестное, позвонила тётка мальчика и сообщила, что поймала такси.
– Значит, будет здесь минут через двадцать, – заметила вслух Летиция, машинально слизывая с пальцев клюквенный соус. – Приведёшь мальчика в чувство?
– Поближе к делу, – уклонился Белый от прямого ответа, скромно потупив взор. – Успокаивать детей – увы, не моё призвание, о прекрасная.
Прозвучало это загадочно, однако вскоре стало понятно, что он имел в виду.
Когда такси с тёткой, лихо просвистев мимо главного въезда, зашло на второй круг, ребёнка пришлось всё-таки разбудить. В первую минуту он только сонно хлопал глазами, оглядываясь по сторонам, а потом заложил руки за спину и, ковырнув ботинком землю, задал сакраментальный вопрос:
– А мама где?
У Белого Лиса – без сомнения, великого волшебника древности и могущественного чудовища о девяти хвостах – сделалось сначала растерянное лицо, затем беспомощное и, наконец, хитрое, какое бывает у человека за секунду до того, как соврать. Но мальчишка, словно почуяв слабину, даже не позволил ему сделать этого: он сморщил нос, искривил рот, готовясь горько разрыдаться…
…и очутился вдруг высоко в воздухе.
– Ну-ка, – произнёс Рю своим невероятным глубоким голосом, которому инстинктивно хотелось верить. – Погляди-ка внимательней вокруг, о юный храбрец: где твоя мама? Не там ли, вдали?
Ребёнок, которого он ухватил под мышки и поднял у себя над головой, восторженно заозирался по сторонам, позабыв, что собирался плакать.
– Нету! Неть!
– Да-а? – удивился дракон и развернулся вместе с ношей. – Может быть, там?
– Нету!
– А если подпрыгнуть?
– Нету! Аха-ха-ха! Неть! Нету!
А спустя некоторое время мальчишка усмотрел вдали тётку, прокричал что-то невнятно-ласковое – и, едва очутившись на земле, побежал ей навстречу. Объяснения взяла на себя Летиция, ибо женщина с визиткой, в очках и в деловом костюме вызывает всегда больше доверия, чем мужчины неземной красоты, особенно если нужно кого-то утешать. Виттория наконец позволила себе перевести дыхание и усесться обратно – рядом с Белым, который, похоже, тоже испытывал изрядное облегчение.
– Вы не любите разговаривать с детьми, да? – рискнула она спросить шефа.
Тот выразительно закатил глаза:
– Не то чтобы я не любил. Но если меня попросят назвать что-то непредсказуемое, нелогичное и пугающее, о диковинка…
– Невинное дитя способно разглядеть лисьи хвосты, – перебил его Рю, посмеиваясь. – Лисы же не выносят, когда их притворство разоблачают, а потому стараются держаться от детей подальше и не знают, что с ними делать.
Глаза у Белого Лиса вспыхнули опасным синим огнём.
– Чей-то болтливый язык слишком уж много себе позволяет.
– Так то правда, а с правдой не поспоришь, – последовал невинный ответ. – К тому же ты, мой старинный друг, сам в детстве доставлял другим столько неприятностей, что твой страх перед детьми нынче – справедливое возмездие от судьбы, не иначе.
Призрачные хвосты заметались по газону, взметая клочья вполне себе настоящей травы, как маленький локальный ураган.
– Эй, ты…
– И ведь такое прелестное дитя было – воистину главное сокровище дворца. Но нрав у сокровища оказался плаксивый, а ум – гораздый на каверзы…
И тут Витторию посетила ошеломительная мысль – да такая, что всё прочее на мгновение сделалось неважным, в том числе гнев шефа.
– Так, погоди, – обернулась она к Рю. – Ты что, хочешь сказать, что ты… ну, старше его?
Дракон широко улыбнулся, немного опуская ресницы.
– А как же иначе? – сказал он. – Помню, его матушка созвала всех великих духов полюбоваться на новорождённое дитя, прекраснее которого нет ни под луной, ни под солнцем. И вот этими самыми грубыми руками воина, не знавшими ничего, кроме тяжёлого меча, я поднял малютку лиса из колыбели…
Белый, который за долгие века из очаровательного младенчика успел превратиться в монстра, внушающего ужас, подскочил с лавки, сверкая очами, крепко сжал кулаки… и покраснел до кончиков ушей.