От его ладони разошлись концентрические круги, как от камешка, брошенного в воду. Эти кольца ширились, ширились, и то, сквозь что они проходили – замирало в движении, будь то птица в полёте или бумажный пакет, который ветер кувыркал по асфальту. А потом в отдалении, в радиусе полсотни метров от центра, вдруг возник столб света, затем ещё и ещё, пока они не сомкнулись в сплошную сияющую стену до сгустившихся облаков.
– Приятель, приглядишь сверху? – крикнул Белый, запрокинув голову, и в вышине вспыхнула багряная молния, а следом раздался раскат грома – видно, так драконы выражали согласие. – Прекрасно. Теперь эта тварь не сбежит.
Трамвай и впрямь замер на месте, точно увязнув в зеленоватом воздухе – а потом люди, которые находились внутри, вдруг разом поднялись и бросились врассыпную, кто через окна, кто через двери, не жалея ни коленей, ни локтей. Хрупнуло битое стекло; запахло кровью.
К горлу подступила тошнота.
– Хитрая тварь… Но всё равно не скроется, – холодно посулил Белый Лис, закатывая рукава рубашки. – Кошмар засел в одном из пассажиров. Вот и проверим каждого, дел-то. Готова, колдунья?
Виттория кивнула. Уж что-что, а изгонять зло она умела давно: это было первым, чему научил её Лобо. Пальцы рефлекторно сжались, стискивая пачку талисманов…
«Я справлюсь».
Вдруг пожилой мужчина, который улепётывал на четвереньках, по-звериному припадая к земле, резко изменил траекторию движения – и ринулся к ним. Сердце ухнуло в пятки…
…Белый пружинисто извернулся, избегая атаки, и хлопнул мужчину по лбу раскрытой ладонью. Из ушей у жертвы кошмара показался чёрный дымок, но почти сразу развеялся, а тело, лишённое потусторонней подпитки, обмякло и мешком рухнуло на тротуар.
– Не зевай, колдунья!
Опомнившись, Виттория приподняла юбки – и припустила следом за ближайшим пассажиром в безразмерной толстовке. Это оказалась девушка, совсем молоденькая, вчерашняя школьница; глаза у неё были закрыты, а из полуразомкнутых губ тянулась ниточка слюны. Талисман, точно примагниченный, сам налип ей на лоб. Вспыхнули солнечным золотом защитные узоры, из приоткрытого рта вырвалось чёрное облако – и девушка мягко повалилась на газон, измученная донельзя, но живая.
«Спасла! – у Виттории сердце от радости заколотилось часто-часто. – Спасла, спасла!»
Окрылённая первой победой, она сиганула через низкую ограду и побежала за следующим пассажиром, который только что нырнул за мусорные баки. С ним получилось даже проще, потому что ни силы, ни скорости ему явно не хватало – какие бы приказы ни отдавал кошмар сомнамбуле, но превзойти изначальные возможности тела было невозможно.
Третья жертва, старушка с зонтиком-тростью, не стала убегать, а вероломно набросилась из кустов, за что и схлопотала талисманом в лоб.
«А ведь получается, – с удивлением осознала Виттория. – Хотя если б Белый не запер всех жертв внутри барьера, они бы давно разбежались, и кошмар бы тоже ускользнул… Неужели победим?»
…Она только на секунду остановилась, чтобы поправить перекрутившуюся юбку, совсем ненадолго отвлеклась – и упустила момент, когда из-за мусорного бака на неё выпрыгнул длинноногий, как кузнечик, парень в кепке и повалил на тротуар. Стиснул её шею руками, оскалился…
«Задушит?» – перепугалась Виттория и панически взбрыкнула.
Талисманы рассыпались вокруг, а парень, не обращая на них внимания, внезапно наклонился – и выдохнул прямо ей в лицо облако густого, смрадного чёрного дыма. Мир поплыл, затем пошёл помехами, как плохо работающий телевизор…
Хватка вдруг резко ослабела.
С горем пополам откашлявшись, Виттория села. Горло всё ещё саднило. Парень, жертва кошмара, валялся в полушаге от неё – обезглавленный и практически обескровленный, судя по огромной красной луже вокруг, а над ним стоял Рю и обтирал лезвие меча.
– Ты в порядке, дева? – спросил он коротко. И, проследив за её взглядом, жутко усмехнулся: – Ну, в бою как водится – или ты, или тебя.
Кровь металлически пахла и масляно, липко поблёскивала; от запаха и вида ощутимо мутило. Всё выглядело зыбким, ирреальным – наверное, оттого, что воздух до сих пор был зелёным, как болотная вода. Рю протянул руку, помогая встать, но его пальцы на ощупь казались холодными и жёсткими, как металл.
«Из-за меня, – подумала Виттория, не в силах отвести взгляд от обезглавленного мальчишки. – Он погиб из-за меня».
Накатил ужас осознания, тяжёлый и неотвратимый, как возмездие за грех. Рю куда-то тянул её – наверное, прочь с поля боя, чтоб под ногами не мешалась; они прошли сквозь сияющий барьер и углубились куда-то в боковые улочки, узкие и грязные. Небо, которое давно должно было посветлеть, из-за низких облаков оставалось тёмным, мрачным, похожим на заляпанное стекло. В руке внезапно появилась открытая бутылка минералки, и Виттория жадно глотнула воды, чтобы смыть с языка противный кисловатый привкус.