Два столпа Закона Божьего,
две чудесных свечи света небесного.
Таинственные близнецы лазурного свода вечного
от отца единого
из рода высокого,
духом покорного
и сердцем чистого.
Наш учитель и господин
СВЯТОЙ РЕБЕ РЕБ ШМЕЛКЕ ИЗ МИКУЛОВА
и наш учитель и господин
СВЯТОЙ РЕБЕ РЕБ ПИНХЕС ИЗ ФРАНКФОРТА,
братья верные и святые,
неразлучные в жизни и после смерти.
Послушайте, как они истомились
как львами храбрыми за нас бились,
чтобы мы в благочестии пребывали
и, волю Божью исполняя, не погибали.
Да хранят они нас на веки веков
Светом заслуг своих!
Множество мест в Чехии и Моравии отмечены священной поступью святых и мыслителей — людей ученых, столь глубоко знавших Талмуд и каббалу, что в наше время редко кто может даже представить это. Сейчас о былой земной славе тех выдающихся людей чаще всего свидетельствуют лишь несколько строк — короткое упоминание в исторической книге. А порою только выветрившийся гранитный камень на каком-нибудь заброшенном деревенском погосте своими наполовину истертыми еврейскими надписями в немногих словах сообщает нам, что под этим камнем «сокрыт» великий ученый, который жил тогда-то, работал и страдал.
Но все еще жива память о некоторых из тех, кто уже давно отошел в вечность. Эхо их слов все еще звучит, и если не у нас, то где-то на Востоке, далеко от границ земель Чешской короны. И имена чешских и моравских городов — даже не самых крупных — известны еврейским детям Восточной Европы уже только потому, что там когда-то, во глубине веков, жили и работали знаменитые раввины.
Таким городом был Микулов в Моравии. Много ученых мужей прославили эту некогда большую еврейскую общину. Ведь и сам рабби Лёв перед своим приходом в Прагу был раввином в Микулове. Но нас, главным образом, интересует раввин Шмелке Леви Горовиц. Его надгробье и молельню, как и комнату, где он обычно изучал каббалу, и по сей день с почтением и гордостью показывают случайным посетителям города.
Мистическая волна хасидизма никогда не пересекала границу славянских земель Восточной Европы. На территории бывшей Венгрии, где служил реб Мойше Тейтельбаум в Игеле (Уйгель) и реб Ицхек-Айзик Тоуб в Калове, хасидизм распространился лишь формально. Только братья Горовицы Пинхес и Шмелке, потомки нашего пражского раввина Пинхаса, продвинулись дальше на Запад.
Об этих святых братьях я хочу рассказать вам все, что я когда-либо слышал или что-либо читал в старых древнееврейских книгах.
Младший брат Пинхес стал главным раввином во Франкфорте-на-Майне. Старший брат Шмелке служил в нашем Никльшпорке, или Микулове. Как это получилось — весьма достойно внимания.
В этих двух городах одновременно освободились раввинские должности, и оба знаменитых брата одновременно получили предложения от обеих общин занять их.
«Ты иди во Франкфорт! — посоветовал Шмелке своему младшему брату Пинхесу. — Ты более именит, чем я, а во Франкфорте община больше, чем в Никльшпорке».
«Нет, нет! — возразил Пинхес. — Во Франкфорт пойдешь ты! Ты более именит, чем я, и к тому же ты старше. А я пойду в Никльшпорк. Даже это слишком большая честь для меня».
Братья долго спорили о том, кто в какую общину пойдет, ибо каждый ценил другого больше самого себя. Наконец они договорились, что прежде всего пойдут к своему учителю, святому ребе реб Беру в Межерич, и как он решит, так и будет. Ведь все равно они хотели навестить ребе и попросить его объяснить им одно неясное место в загадочной книге Зогар.
Когда братья пришли в Межерич, они снова затеяли спор перед самым порогом дома святого.