- Чист, – за моей спиной раздался глухой мужской голос.
- Справа?
- Чист.
- Прошу начинать.
И пятеро мужчин за какие-то доли секунды оказались уже за пределами ринга, повернувшись лицами к зрителям.
Я стоял пришибленный от услышанного, хлопая глазами.
- «Я КНЯЗЬ? С каких это пор? И почему узнаю об этом только сейчас? Нет, я знал, конечно, что моя фамилия древняя и созвучна тем князьям, что в моём мире правили Галицким и Волынским княжествами в первом тысячелетии, но чтобы я к ним имел хоть какое-то отношение? Как-то сомневаюсь…»
- Раз нам разрешили, то… БОЙ! – Рефери криво усмехнулся и, махнув рукой, прижался к канатам.
Я, сделав пару шагов к центру, остановился, видя, как мой соперник побледнел и, сделав нерешительный шаг вперёд, опустился на правое колено.
- Князь. Приношу свои извинения за произошедшее. Был не прав. Принимаю своё поражение.
И тут же на ринг, подтверждая сказанное, вылетело белое полотенце секунданта.
Видя, что на мне скрестились взгляды, не придумал ничего лучше, как сморозить чепуху. Но, как мне казалось, в этот момент я был в своём праве.
- Извинения принимаются. В качестве моральной компенсации своему бывшему сопернику предлагаю отработать сто часов общественно полезных работ. Порядок и график пусть определит Ваш местный глава.
Увидел в глазах парнишки радость, но зал молчал и только когда раздался недовольный голос пожилого человека из противоположного угла, стало понятно, что я в очередной раз вляпался в неприятности.
- Негоже дворянину махать метлой на улице. Это уже унижение всему Роду, не отдельному представителю.
- Вы так считаете? - Не удержался и подошёл ближе, что бы лучше разглядеть того, кто соизволил публично осудить мои слова. – А устраивать бои на потеху зрителям (чуть не сказал черни), это не унижение? Или считаете подобные бои великим достижением рода Шуваловых? Знаете, неплохо помня историю, странно слышать подобные высказывания. Вы бы постыдились своего великого предка, Ивана Ивановича. Тот не дрался на ринге, а занимался государственными делами и целью его было сделать Русь великой, не растрачивая свой талант на ерунду.
- Не тебе, молокосос, напоминать о моих предках, – взорвался старик. – Ты сам…
- Что сам? – Я смотрел на тщедушного человечка как на насекомое. – Что здесь стою? Так не по своей воле, против неё. Думаете, всю жизнь только и мечтал, как руками махать? У меня слишком много дел, от которых именно Вы меня оторвали. И давайте на этом закончим. Остановимся в шаге от взаимных оскорблений, иначе наши пререкания добром не закончатся, а место выяснения истины вот, совсем рядом с Вами.
Кажется, сказанные слова до кого-то вовремя дошли и старика, подхватив под руки, увели подальше от ринга, усадив на скамью. Я же вернулся в свой угол. Хотелось одного – что б быстрее освободиться и заняться делами.
Вполне нормально отреагировал, когда и второй соперник отказался со мной драться, хотя этого молодого мужчину я бы с удовольствием испытал на прочность. Поджарый, спортивного телосложения, но в его глазах увидел такую безысходность, что даже странно стало, что тот вообще осмелился выйти на ринг. Ничего не оставалось, как повторить фразу о принятии извинений и наказания, ожидая, что наконец-то появится главный виновник событий. Все ждали ещё почти полчаса, пока на корте не появилась делегация от семьи Разумовского. Приехало человек тридцать, не меньше, но вот того, кто мне был нужен, среди массовки не увидел. Прибывших сразу окружили знакомые и, как понял, люди из Канцелярии Императора, но что произошло, и почему случилась задержка, стало известно ещё минут через пять. Встав у помоста, даже не пытаясь пролезть через канаты на ринг, мужчина лет пятидесяти объявил, что сегодня ранним утром Михаил Разумовский трагически погиб во время подготовки к предстоящему бою. Его фамильяр по невыясненным пока причинам вышел из подчинения и убил своего хозяина. Так же погиб наставник Михаила и двое слуг.
И вновь взгляды скрестились на мне, ожидая, как я прореагирую на подобную новость. Что ж, придётся держать лицо. Князь я или нет? Поднялся с табурета и подошёл к неизвестному мне мужчине, который огласил столь печальную весть.
- Выражаю семье Разумовского своё искреннее соболезнование. Между тем хочу задать вопрос представителям семьи, которые сейчас находятся в этом зале. Оскорбление, которое было нанесено не только мне, но и моей… спутнице (на секунду задумался, как назвать Ольгу. Сказать «девушке», пойдут разные слухи, да и Ольга сказанное переиначит по своему разумению)… Насколько помню, в Уложении о дуэлях подобный случай предвиделся и было дано описание вариантов удовлетворения интересов обеих сторон. Если не ошибаюсь, их всего два. Первый – взамен выбывшего соперника, его сторона имеет право выставить дуэлянта из прямых родственников. Подразумевается отец, сын или брат. Второй вариант, на мой взгляд, более гуманный – приносятся извинения от Главы семьи или Рода с соответствующей размеру обиды вирой.
- «А вот сейчас, батюшка-ампиратор, получи по одному месту. Полный облом тебе. Вот такая я какашка - никогда не прощаю подстав».
От подобных мыслей стало приятно на душе. Продолжил.
- От виры я отказываюсь, потому что Разумовским предстоят траты на достойные похороны погибшего, но принести извинения мне и моей спутнице обязываю лично Главу Рода. Только не здесь и не сейчас, а в подобающем месте. Негоже разногласия между дворянами выносить на потеху публики. Прошу простить, - я обратился к присутствующим, - что не оправдал Ваших ожиданий, но, как мне кажется, уже объяснил свои действия и слова. А раз на сегодня у меня соперников нет, буду рад как можно быстрее покинуть это уродливое место.
Пролез через канаты и накинул на плечи рубашку. Заметив напряжённые лица Ольги и Микрела. Спросил что случилось.
- Почему Вы, Александр, назвали теннисные корты уродливым местом? – из-за спины послышался голос. Как же, ЕГО самое появилось.
- Ваше Величество, – я обернулся, продолжая застёгивать рубашку. – Вы считаете, что в Летнем Саду, разбитом самим Петром, основателем города, теннисным кортам самое место? Что, в городе не нашлось более подходящего? Лучше бы эти деньги потратили на реставрацию скульптур, а то, пока сюда шёл, взгляд отводил, насколько всё здесь неухожено.
- Вы, Александр Николаевич, в самом деле считаете, что Сад находится в запустении?
- А Вы, Александр Валентинович, считаете, что нынешним состоянием скульптур в Летнем Саду можно гордиться? Это ведь не частный двор, одна из визитных карточек столицы Руси, по которой и судят о состоянии дел… в этой стране.
- Вы не сказали в НАШЕЙ стране.
- Я стараюсь контролировать свою речь, Государь.
Император скривил губы и, развернувшись, не проронив более ни слова, удалился в сопровождении многочисленной свиты и охраны.
- Ты с ума сошёл? – когда вокруг нас словно по приказу, образовалось пустое пространство, на меня наскочила Ольга. – Не забыл, с кем разговариваешь? Корты – это ЕГО придумка. Сам здесь два раза в неделю занимается.
- Повторю, что сказал минуту назад – я контролирую свои слова. И Вам, Ольга Сератовна, тоже пора бы заняться тем же самым. Не стоит публично нарушать устоявшиеся рамки приличий.
- Извините, Александр Николаевич. Более не повторится. – Ольга, услышав мой холодный тон, побледнела.
- Надеюсь, хотя слышу это уже не в первый раз, а сейчас давайте домой, если Вам, конечно, со мной по пути.
Фраза прозвучала более чем двусмысленно, но сегодня во мне что-то сломалось. Надоело притворяться, подстраиваться и всем угождать. Не нравится быть рядом – где выход все знают. Силой держать никого не буду.
Оглянулся, что бы поблагодарить представителей Итала, но те как внезапно появились из воздуха, так же внезапно и исчезли.
Домой приехали все вместе, но через полчаса я остался один. Даже Алевтина, которая к моему удивлению уже во всех подробностях знала что произошло, приготовив обед, нашла предлог и покинула квартиру.
Пообедал в полном одиночестве и, убрав за собой, сначала залез в ванну, а потом лёг в кровать. Сегодня чувствовал в себе полное моральное опустошение. О занятиях и речи не шло, поэтому, проспав пару часов, оделся и пошёл бродить по городу. Ближе к вечеру, решив себе устроить маленький праздник, зашёл в первый попавшийся ресторан и поужинал, а когда надоело сидеть и смотреть в окно, вновь отправился бродить. Только почувствовав, что от усталости стали гудеть ноги, вернулся домой. Ради интереса заглянул на кухню, но ужина там не обнаружил.