- Пусть даже рука твоего отца. У меня вопрос – почему они никого не арестовали, а зачистили помещение, подожгли и смотались? Времени даже на экспресс-допрос у них не было. Это скорее похоже на зачистку, что бы следов не осталось, не говоря о языках, которые смогут пояснить, в чём собственно дело. Вот и крутится в голове – кто нас решил убрать? Твой отец или Скоробогатов. Или они вместе?
- Как ты можешь такое говорить? – Ольга возмущённо стукнула по моей груди руками. – Это же отец и…
- Не повторяйся. – Я разглядывал пылающее здание и толпы людей, которые, как и у нас, не предприняли ни единой попытки хотя бы попасть на территорию, не говоря уже попробовать тушить огонь. Не. Чуть ли каждый третий снимал пожар на фоны, к тому же… не скрывая довольной улыбки.
- Ты знаешь, что за контора находилась в этом здании?
Ольга отрицательно покачала головой.
– Я даже не узнаю район, где мы сейчас находимся. Может пора слезать?
- Подождём ещё. Скоро приедут пожарные, различные службы, а когда все рассосутся, тогда и слезем. Сейчас у всех зевак в руках фоны. Могут случайно и нас сфотографировать. Тебе, кстати, удобно?
Девушка, поелозив попой, покраснела.
- А тебе нет? Я ведь тяжелая, наверное, придавила тебе… тебя?
- Ты не тяжёлая, к тому же тёплая и мягкая. Не замёрзнем. Чем займёмся?
- Чем? – Ольга посмотрела на полыхающее здание и повернула голову. – Есть мысль. – И тут же впилась мне в губы как какой-нибудь вампир. Неумело, но… На мгновение отшатнулась и, заведя за мою шею скованные руки, прижалась ко мне грудью. – Ты же сам сказал, что я не умею целоваться, да? Не умею. Вот и научи. У нас много времени.
- Оля, ты не боишься, что… - Я попробовал разорвать дистанцию, но меня сразу же прижали обратно.
- Не боюсь. Я уже ничего не боюсь и ты сейчас мой. Только мой…
- - -
Подобное обучение гораздо приятнее, чем бегать по берегу озера или сидя в воде пришивать на место отрубленную руку. Тем более, сейчас Я был учителем. Вот учились. Неторопясь, поэтапно, с многократным повторением пройденного материала. Не знаю, сколько прошло времени, когда почувствовал, что мои губы превратились в два вареника и потеряли чувствительность. Моя ученица, получив передышку, спрятала от стыда голову у меня на груди.
Погладил Олю по спине, опустив руку ниже, но никакой отрицательной реакции не последовало. Казалось, она ещё не пришла в себя.
- Оль, ты не ошиблась в учителе? – спросил у девушки, шепнув в ушко.
- Ты твёрдокожий непробиваемый болван, Сашка. Неужели так ничего и не понял?
- Что ты в меня бескорыстно влюбилась? С первого взгляда?
Вот чего не ожидал, то не того, что меня стукнут стальными браслетами по затылку. Не больно, скорее, для привлечения внимания.
- Почему бескорыстно? Разве я похожа на того, кто не захочет от своего избранника что-то получить? - На меня смотрели два огромных глаза, которые, казалось, старались проникнуть в мою голову. – Только мне не деньги твои нужны и не тайны. ТЫ мне нужен, понимаешь? Я ведь на протяжении всей жизни наблюдала за тобой. Папа… прости. Твой отец показывал очень много фильмов, где ты был в главной роли. Как ты жил. Как воевал. Как женился и развёлся. Как жил в одиночестве. Знаешь, если бы я была рядом, разорвала в клочья всех твоих баб. Каждую на миллион кусочков. Я полюбила тебя с детства и чем становилась старше, тем моё чувство крепло. А тут ты появился, весь из себя такой выпендрёжный. Ольга Сератовна то. Ольга Сератовна это… Хотелось взять в руки самую толстую книги и со всей силой шмякнуть тебе по голове, что бы ты, болван такой, увидел рядом с собой не глупую девочку, а…
Вот… Кто бы знал, почему все барышни, когда у них не хватает запаса слов, начинают плакать? Хорошо беззвучно, но, чёрт побери, я не выношу слёз. Пришлось обнять и вновь прижать к себе, гладя по спине.
Тем временем вокруг полыхающего дома собралось уже с десяток пожарных машин. Ворота распахнули и во двор прошли первые огнеборцы, но как только внутри здания стали раздаваться хлопки, похожие на взрывы, пожарные вновь убрались за толстую стену, продолжая поливать здание уже издали.
- Прям как в театре, - раздался тихий голос. - Обзор хороший, но, может, пора?
- Ещё посидим. Не замёрзла?
- Мне с тобой тепло, а ты замёрз?
- Когда рядом такая мягкая портативная раскалённая печка, разве можно замёрзнуть?
- И тебе это нравится, я чувствую. Только не надо ничего говорить, хорошо? Скажи, как будем домой добираться? У меня ведь всё забрали из карманов. Ни кошелька, ничего не оставили. Даже носовой платок забрали.
- Забыл спросить - а где тебя взяли?
- На выходе из дома. Не у твоего, у моего. Поехала туда за вещами, а когда вышла – сзади прижали к лицу тряпку и я отключилась.
- А кто тебя так разукрасил? – я аккуратно провёл по огромному синяку, который был в пол-лица девушки.
- Когда пришла в себя и меня пытались раздеть. Одному руку сломала, а второй меня приголубил от души, вырубил. С тех пор наручники как одели, так ни разу и не снимали... Запястья вспухли. Ноют.
- - -
Этот самый синяк и стал той критической массой, после которой я сорвался. Когда в комнату зашёл мужчина, который со мной разговаривал, и следом затолкнули Ольгу, сжатая пружина во мне и распрямилась. Сейчас даже не помню каким образом смог одним-единственным ударом сбить с ног охранника и вышвырнуть того за дверь, а следом захлопнуть саму дверь и прижать руку, что бы Тэшка заварил замок, но уже через пару вздохов пришёл в себя, увидев, что свернул переговорщику шею, даже не воспользовался удавкой. Оля меня оттаскивала от неподвижного тела, потому что я, не переставая, бил уже неподвижному человеку по лицу. Колотил в нескончаемой злобе, а перед глазами стояло лицо избитой девушки… Потом в дверь ломились, стучали чем-то тяжёлым. Орали и грозили, но я действовал по плану. Неосознанно, на рефлексах. Распахнул окно, прижал к себе Ольгу и приказал крепко зажмуриться. Сфокусировался на самой толстой ветви самого густого от зелени дерева и… мы прыгнули. Впервые в реальности, а не во сне, и откат последовал неожиданный. Хорошо, рядом никого не было – кроме того, что очень сильно ударился плечом и головой о ствол, меня в добавок пару раз вывернуло наизнанку, а потом с полчаса трясло как в лихорадке. Надо отдать должное Оле – она сориентировалась не в пример лучше – мы поднялись по дереву ещё выше и теперь снизу нас было не видно. Между прочим, подобного дерева в МОЁМ мире никогда не видел – похоже на липу, но количеством ветвей скорее смахивало на ель. Часто растущие ветви с широкими листьями вместо иголок. И само дерево, надо сказать, было высоким – метров двадцать точно вымахало. Рядом росли ещё два таких же, но поскольку белками мы не были, перескочить подальше от проезжей части не могли, а вновь прыгать на метров на пять… Смысл? Порадовало одно – со стороны девушки не последовало ни одного вопроса как мы внезапно оказались на дереве…
- Спрашивала, как мы вернёмся? – я задумался. В карманах у меня тоже ничего не было, даже платёжной карточки, не то, что налички. Фон не брал – зачем, когда на приёме у Императора всё равно пришлось бы его сдавать. Да и звонить, по большому счёту, мне некому. Идти домой пешком? - Знать бы, где мы. Ничего, если недалеко от дома, а если…
- Где-то в центре. – Ольга смотрела на машины пожарных и других служб, которые забили всю улицу. – На пожарных машинах указан номер части. Эти, судя по всему, из центрального района. Вряд ли бы сюда гнали с другого конца города. Если не ошибаюсь и мы в центре, то или в районе Лавры или… а, кажется, я догадываюсь, где мы. Старо-Невская перспектива.
- Старо-Невский что ли?
- По-вашему вроде так. Недалеко от Николаевского вокзала. Московского, - сразу поправилась Ольга. - Так что недалеко. А горит тогда… местное отделение контрразведки. Ну да, оно и есть. Раньше было выкрашено в жёлтый цвет, поэтому его сразу и не узнала. Получается…
- Ничего хорошего не получается, Оля, – я понял, что девушка вновь стала размышлять об источнике наших приключений. – Если всё сложится, спрячемся у меня и будем жить на осадном положении. К тому же можно и Разумовских подключить – те в обиду не дадут. У нас теперь один враг и Глава их Рода это, к счастью, понял.