– Это я вытащил из бедра лошади, перед тем, как стража отнесла ее в замок, – он промокнул губы салфеткой и откинулся на спинку стула, а герцог Хастор, указав дрожащим пальцем на дротик, громко заявил:
– Я же говорил! Говорил, что не виновен!
– Успокойся, Растис, – мягко осадила его Астария. – С самого начала никто не сомневался в твоей невиновности, и мы очень рады, что беда обошла нас стороной.
Говорить она закончила с чувством, глядя мне в глаза, а я почувствовала себя неуютно. Было что-то в ее взоре. В ее выражении лица… Что я не могла понять, а она отчаянно хотела до меня донести. И это что-то вызвало во мне гнев, который я с трудом подавила и отвернулась.
– Но… Кто это мог сделать? – я взволнованно стиснула подол платья, чтобы руки перестали дрожать. – И почему не выстрелили в меня, а в Злату?
– На последний вопрос ответить легко, – обнадежил принц. – Убийца был далеко, чтобы его не увидели. А с большого расстояния проще попасть в крупную цель, например, в лошадь. Ну или все должно было выглядеть, как несчастный случай.
– Потому что были свидетели… – догадалась я.
– Да, – кивнул он. – Потому что были свидетели.
Рензел опустил руку к поясу и вытащил из черных ножен кинжал. Тот самый, который был в руках убийцы в ночь покушения. От его вида у меня внутри все похолодело.
– Сэр Ларис долго пытался разузнать, кому принадлежал этот кинжал или хотя бы где его могли сделать. Однако ни королевский оружейник, ни городской не смогли его опознать. Но отсутствие каких-либо признаков на кинжале – тоже в своем роде подсказка. Им владел наемник.
– И ты выяснил кто он, раз всех нас собрал? – задумчиво погладил бороду король.
– Не совсем, отец, – склонил голову принц. – Но кое-что узнал.
Он взял дротик и вытер его о белую салфетку, на которой остался темный след, будто от сажи.
– Меня заинтересовала грязь на острие, – он поднял дротик, показывая всем, что чистый металл опять начал темнеть. Постепенно. Будто стекло запотевало от дыхания или расползались круги жира. – И благодаря Арону выяснил, из-за чего она появляется.
– Только один яд способен зачернить металл, – заговорил лекарь, а я выдохнула, когда поняла, почему он не удивился, увидев на столе дротик. – Сок морского дракона – рыбы, обитающей…
– Исключительно возле побережья южных королевств – Альтарии и Дракилании, – закончил за него король.
– Именно, – кивнул Арон. – В малых количествах этот яд не убивает, только парализует. Основная его задача – доставить жертве боль и страх близкой смерти, чтобы она потеряла рассудок.
У меня мурашки поползли по коже, когда я поняла, что испытывала Злата, когда мы неслись через поля и леса. Страх. Боль... Странно, как она вообще не спрыгнула с утеса, а остановилась.
– Если это правда – здесь может быть замешана политика, – нахмурилась Астария. – Слышала, король Дракилании очень любит пытать соком дракона преступников и пленных.
Чашка с чаем загремела о блюдце в руках герцога Хастора, и тот поторопился поставить ее на стол:
– И не только он… – тихо добавил лорд. – Многие южные страны использовали разбавленный яд морского дракона для пыток.
Все с удивлением на него покосились. Похоже, никто не ожидал, что у него могут быть хоть какие-то познания в использовании ядов. И в свое оправдание герцог заметил:
– Узнал от леди Гретты, когда…с ней беседовал.
– Леди Гретты? Жены столичного фармацевта? – вскинула бровь Астария. И, когда Хастор кивнул, королева с выражением полной безнадеги покачала головой.
Мне тоже стало стыдно за лорда Растиса. Пусть Гретта выглядела привлекательной, но она уже далеко немолодая, чтобы с ней «общаться», а еще немного безумная и совсем помешанная на ядах и противоядиях. Сколько животных эта дама загубила ради своего любопытства – трудно сосчитать. Однако осудить ее тоже сложно. Одержимость ядами леди Гретты спасла многих людей.
Обычно мужчины опасались с ней связываться – в том числе ее супруг, судя по тому, что она совсем не боялась при нем заигрывать с другими молодыми людьми. А лорду Растису, мне порой кажется, совсем без разницы какой даме составлять компанию на вечер. Лишь бы она была при деньгах и с громким именем.