Не спеша дотрагиваться до опасно накренившейся стены, Трофимов заглянул внутрь комнаты. Мебель ссыпалась к внутренней перегородке, образовав завал. На выпирающей торцом, словно горный пик, задней стенке тяжёлого шкафа уселась кошка, со своим жалобным «мау-ау».
- Эй! – Трофимов судорожно пытался вспомнить, как назвала соседку спасённая им женщина. – Михайловна! Вы там живы? Голос подайте!
«Тик-тик-тик» - клацал беспощадный метроном в его голове. В глубине квартиры что-то сухо, неприятно хрустело.
Из-под груды мебели послышался стон. Кошка завопила с утроенной силой.
- Заткнись! – рявкнул Трофимов.
- Пошевелиться можете?
Всё было из рук вон плохо. О том, чтобы лезть в комнату через окно и думать не приходилось, любое движение и лишний вес могли нарушить неустойчивое равновесие искорёженных конструкций. Застрявшей в квартире женщине нужно было выбраться из завала самостоятельно.
Трофимов, пытаясь рассмотреть кучу мебели, просунул плечи внутрь, перегибаясь через ограждения люльки так, чтобы не коснуться стены или нижней части оконного проёма. Задняя стенка шкафа оказалась фанерной, а не картонной - когда-то вещи делались на совесть, но падение не прошло для шкафа даром. Фанера немного разошлась на стыке, и крохотные гвоздики, выдранные со своих мест, торчали частоколом острых зубов на одной из отодранных половин стенки. Молясь, чтобы дверцы шкафа успели распахнуться, Трофимов крикнул:
- Михайловна, дорогая, дом рушится. Вам нужно выбраться! Через шкаф! Очень-очень осторожно. Сможете? Свет видите?
Бог знает, что творилось в голове у несчастной. Вряд ли она успела понять, что происходит. Трофимов мог только надеяться, что она его слышит.
- Кто вы? – голос был слабым, со страдальческой ноткой.
- Мау! – возликовала кошка.
- Спасатель. Вам нужно выбраться вот здесь, - он осторожно протянул к шкафу метровый железный костыль, валявшийся на дне люльки, и постучал по отогнутому краешку фанеры. – Можете?
- Не знаю. Мне руку придавило…
- Мау-ау! – не унималась кошка.
Она пыталась просунуть голову в утыканную гвоздями щель, из которой доносился глухой голос хозяйки, потом отпрянула и заползла внутрь кучи.
- Ай! Ох! – испуганно вскрикнула женщина под звуки возни. – Что это? Что-то рвёт мою руку!
«Ай да кошка!» - качнул головой Трофимов и продолжил с тревогой вглядываться в полумрак комнаты. Стеновая панель тихо скрипела, по миллиметру отрываясь от остального дома, и пот катился у спасателя по спине противными ручейками.
- Вытащила! – голос стал немного бодрее, в нём звучало удивление.
- Выбирайтесь, Михайловна, только очень осторожно!
- Я попробую. Страшно чего-то, милый, - глухо прозвучало из кучи.
- Я здесь, я вас вытащу отсюда, только покажитесь, - почти взмолился Трофимов. Признаваться женщине, что ему тоже страшно, как никогда прежде, он, конечно, не стал.
Посыпалась какая-то стеклянная мелочь, зашуршало-заворочалось, кряхтя, в шкафу, и в фанерную щель протолкнулась рука, обдирая кожу о гвоздики.
- Отгибайте её! – закричал Трофимов, и тут же осадил сам себя, понизив голос, - не спешите.
А спешить было, ох, как надо!
Маленькая кошка сунулась к щели, едва оттуда показалась растрёпанная, залитая кровью голова пожилой женщины.
- А ну, брысь! – зашипел Трофимов, исходя потом.
Ни кошка, ни хозяйка не обратили на него внимания.
- Мысенька, подожди, - пропыхтела женщина, продолжая выкарабкиваться из шкафа. Фанера сидела прочно, да ещё была придавлена сверху каким-то хламом.
Стена застонала разрываемым железом, и Трофимов решился. Коротким рывком сунулся в комнату, хватая женщину под мышки. Замычал сквозь зубы от тяжести, вытягивая на себя тяжёлое тело, переваливая через проём окна и металлический борт люльки. Опустил на пол, не глядя, и дал команду на отход. «Давай-давай-давай!» - билось в голове. Суставчатая рука подъемника быстро пошла в сторону от съезжающей вниз стены.
- Мыська-а! – вдруг закричала женщина, всё ещё сидящая на полу люльки. Закричала громко, надрывно, перекрывая хруст крошащегося бетона, вой и скрежет выдираемой из стены арматуры.