Так я плутала по лесу еще три дня. Хлеб давно закончился, и уже сутки я не могла найти себе даже воды. Силы заканчивались. Надежда на то, что я смогу найти болото, стала меня покидать. В то, что мне удастся вернуться обратно, тоже почти не верилось. Я, конечно, оставляла следы когтей на молоденьких деревьях, где хватало сил оцарапать кору. Но как я смогу их все найти? Немного свернешь не в ту сторону – и все, ты потерян в этом кажущемся бескрайним лесу.
Сейчас я понимала всю безуспешность моей затеи. Разве предыдущий опыт меня ничему не научил? Как можно искать что-то вслепую, когда не понимаешь даже, в какой это стороне. Весь день я шла, еле-еле передвигая лапы, уже не понимая, куда я иду. Просто шла, не разбирая дороги. А ночью меня закусали комары, и утром я была злая, как черт. Голодная, холодная, с дикой жаждой и непрекращающимся зудом во всем теле. Я пыхтела и пыталась почесать все сразу. Терлась о деревья и каталась по земле. Да откуда их столько взялось? И тут меня осенило! Рядом вода! Возможно, даже болото. Надежда хлынула в меня живительным потоком, и с новыми силами я принялась ходить вокруг в поисках хотя бы признаков воды.
И мне повезло! Спустя час я увидела в лесу просвет, и начавшая меняться растительность подсказала мне, что я все-таки нашла болото. Дело осталось за малым: найти илангок. Сейчас пора его цветения, поэтому, если он здесь есть, я его найду по мерзкому запаху, источаемому его цветками.
Немного отдохнув и попив болотной воды, принялась за поиски. Я аккуратно перескакивала с кочки на кочку, лапы находились постоянно в воде. От холода я их уже не чувствовала. Пару раз проваливалась в трясину, но успевала выбираться. За час поиска я намокла, вся покрылась болотной жижей и замерзла. Но мои страдания были вознаграждены – я нашла несколько кустов илангока. И мне опять пришлось поработать когтями и зубами, но к вечеру я сидела на краю болота со своей добычей в виде нескольких крупных кореньев. Положив их в холстину, я нашла удобное дерево и моментально заснула. Даже комары в эту ночь не могли меня разбудить. Мне было все равно: пусть они хоть до косточек меня обгладывают, это не нарушит мой сон.
Утро встретило меня пасмурной погодой, еще и мелкий дождик зарядил. Просто замечательно! А то я была недостаточно сырой и замерзшей? Усталость и злость кипели во мне. Теперь нужно как-то вернуться обратно, да еще и с ношей. Таща за собой холстину, я медленно продвигалась по лесу, находя свои метки и стараясь не терять их из виду. Силы заканчивались, голод все больше давал о себе знать. Если я сейчас что-нибудь не съем, то просто не дойду. Но что я могла съесть в этом лесу? Ягод и грибов еще нет. Охотиться я не умею. Да и кого я тут поймаю? Птицу, белку, мышь? От вставших перед глазами картин стало нехорошо. Живот болезненно заныл, а тошнота подступила к горлу. Но если я этого не сделаю, то просто не смогу вернуться обратно. В прошлых жизнях я бы так и сделала: легла бы и позволила себе умереть, но сейчас моя помощь нужна Сероглазому. Я должна вернуться, чего бы мне это ни стоило.
Ночью я вышла на охоту. Постаралась отключить все человеческое, что было во мне, и отдаться на волю инстинктам. Мышку я почуяла нескоро, еще дольше я сидела в засаде у ее норки. Я вспоминала сероглазого мужчину, что пришел в мой сон. Это все ради того, чтобы он снова стал таким, каким должен быть. Что для меня жизнь одной мышки по сравнению с его жизнью?
В эту ночь, трясясь от холода и голода, я поняла, что отгрызла бы головы сотням мышей, лишь бы он жил. И только эти мысли не дали мне выпустить из цепких когтей маленькое, бьющееся под моими лапами тельце и заставили вгрызться в его шею острыми клыками, забирая жизнь. Сдерживая рвотные позывы, я проглотила ее целиком, изо всех сил стараясь удержать свою добычу в желудке. Чувствовала я себя просто омерзительно. Живот успокоился, получив порцию еды, но меня мутило от осознания того, что внутри меня сейчас находится мертвая мышь. И, стараясь не думать об этом, я заснула на ближайшем дереве.
Утром меня разбудил какой-то шорох, и я сразу подскочила, испугавшись, что какой-то зверек утащил мои припрятанные внизу коренья. И я почти не ошиблась. Внизу сновали белки. Они бегали туда-сюда, что-то рыли в земле, а одна из них уже подбиралась к моей холстине с корешками. Я, как ошпаренная, соскочила вниз и кинулась на наглую белку. Но та увернулась, и только пушистый хвост мазнул меня по морде. Я встала над своей добычей и стала наблюдать за зверьками. Их было трое. Рыжие, с еще не полинявшими клочками серых зимних шубок они выглядели смешно. Занимались они тем, что усердно что-то копали, только земля летела в разные стороны от их стараний. И вдруг одна из них что-то извлекла из земли и, схватив это, помчалась вверх на дерево, остальные помчались за ней в надежде это что-то отнять. А до меня донесся знакомый запах. «Горелый» гриб! От такой удачи даже закружилась голова. Эти грибы растут кучно: где один, там есть еще. Молясь про себя, чтобы эти мерзкие белки не выкопали все грибы, я начала ползать вокруг, уткнувшись носом в землю в надежде почуять их запах. Удача! От захлестнувшей меня радости я рыла землю не хуже белок. Один гриб есть! Потом еще один! И еще! Вернулись белки и попытались украсть у меня уже выкопанные грибы, но я коршуном бросилась на них. Я дралась, как безумная. Клочья их зимних шуб летели во все стороны, я кусалась, царапалась и угрожающе шипела. В итоге белки ретировались, оставив меня в покое. Ну хоть полинять до конца им помогла. Все пространство вокруг было усыпано клочьями их шерсти.