Из темноты послышалось ритмичное урчание. Ленка довольно хмыкнула и развесила остальные перья. Урчание усилилось. Глаза качнулись и стали приближаться. Артур попятился.
Из мрака появилась кошачья ушастая голова с восемью глазами, полосатая лохматая головогрудь, восемь толстых пушистых лап и то ли толстенный хвост, то ли паучье брюшко. Кот-паук пробежался по сети, с мурчанием открыв в ней проход. Ленка поклонилась ему и, поймав руку Артура, потянула за собой.
Стены пещеры качнулись, своды расширились до круглого зала. Под потолком переливалась всполохами света кучевое облако… нет, облако в виде мозга. Всю стену занимал рельеф — отпечаток человеческого лица изнутри: углубление на месте носа, две покатые выемки губ, вогнутые полусферы сомкнутых век. Ленка хмуро глянула назад, но там за спиной Артура возвышалась глухая стена.
— Видимо, мы пришли, — она развела руками. — Можешь будить подругу.
Артур заозирался:
— А как?
— Ну как бы её обычно будишь?
— Обычно, я не изнутри… — он запнулся, стыдливо прижал уши и, почуяв это, хмуро глянул на Ленку. Та усмехнулась.
Покачав головой, Артур подошёл к каменным губам на стене. Провёл по ним рукой. Уставился на облако, но то всё также переливчато мерцало. Попробовал рукой ущипнуть выступ между впадиной носа и губ — ничего. Артур облизнул нос, вздохнул. Похлопывая по скале, прильнул к ней щекой и укусил…
Пещера всколыхнулась, ослепительно вспыхнуло облако-мозг, вздрогнули веки, впуская клубящиеся дымом щупальца тьмы. Чёрный дым затопил пещеру, свет погас и всё пропало.
Откуда-то донёсся звук падения капли воды в лужицу, и многократным эхом отозвались стены. Настоящие стены пещеры. Глаза Ленки не горели — хватало света из прохода, рядом в полумраке тлели зрачки Артуровой маски. Он моргнул и зажёг их ярче, огляделся. Возле влажно блестевших сталагмитов, поджав ноги сидела Дашка и дрожала. Распахнутыми глазами она смотрела на свет — только ничего в глазах её не было кроме клубящейся тьмы.
— Даша! — бросился к ней Артур, сорвав с себя маску. — Ты как?
— Холодно… — пробормотала она.
— Тебе не страшно? — подхватил её Артур и повёл к выходу.
Она издала словно бы тихий смех.
— Теперь уже нет.
Артур оглянулся на Ленку, горя своими янтарными глазами.
— Это хорошо, — пробормотал он.
— Не уверена, — снова хихикнула Дашка.
Над Ленкиной головой в светлом ночном небе горели яркие звёзды. Неподалёку, прислонившись спиной к дереву сидел Артур, на коленях у него дремала Дашка.
— Который час, что так светло? — тихо прошептал он, уставившись на Ленку нечеловечески широкими зрачками с тонкой полоской светящейся радужки.
— Полтретьего, — шепнула Ленка.
Артур посмотрел на небо, вздохнул. Начал осматривать руку.
— У тебя глаза светятся, как тогда в маске, — подсказала Ленка.
— Это не от неё, — нахмурился Артур. — По другому ощущается.
Он качнул пальцами, и ногти стали чёрными когтями. Повертел ладонью.
— По крайней мере, теперь я готов к кошмарам, — вздохнул он. — Кстати, темноту ты зачем тогда набирала?
— Чтобы такие кошмары не повторялись, — Ленка понурила уши, — но я пока не знаю, как это сделать.
Апчхимаг
Из центра по зимнему серой городской площади торчала исполинская, выше домов, бедренная кость, словно её кто-то аккуратно воткнул наполовину, при том не разворошив поверхность. На некотором отдалении прохаживались любопытствующие, фоткались, глазели, болтали. Близко не подходили — и периметр был огорожен ленточкой, за которой скучала парочка полицейских, и сама кость была башней некоего Архимага, про которого говорил весь местный инет. Да и торчала тут эта кость-башня уже не первый день, так что окружающие немного попривыкли.
Ленку к башне привела Людмила, назвавшаяся подругой Андрея, назвавшегося нынче Архимагом. При всё при этом Людмила не считала себя подругой Архимага, именно потому и обратилась к Ленке — выяснить, что именно стало с Андреем и кто такой этот Архимаг.
На улице лисьи уши можно было спрятать под унылой фиолетовой шапкой с “уголками”. Конечно, иногда уголки вздрагивали, тогда кто-то из прохожих тоже вздрагивал, тёр глаза и старался побыстрее удалиться. А вот хвост Ленке приходилось держать в себе. Магический фон в городе сильно поднялся, и публика уже видела не синтетическую метёлку, а настоящий живой лисий хвост. Увы, городская публика была не из привыкших ко всему студентов, а из взрослых нервных людей, которые при виде девушки с настоящим лисьим хвостом становились ещё более нервными.