— В отпуску?! Да как ты смеешь так стоять передо мной? Встать смирно! Во фронт!
Щеткин смутился.
— Какой части? — спрашивал генерал, гневно размахивая руками. — Пять нарядов вне очереди. Как твоя фамилия?
Друй, красный от гнева, оттолкнув в сторону Щеткина, подошел вплотную к опешившему генералу и громко крикнул:
— Чего тычешь? Какое имеешь право?
— Ах ты, негодяй? Грубиянить? Я покажу вам, как грубиянить. Позор! А еще форму русского флота носишь. Да знаешь ты, перед кем стоишь?
— Знаю. Перед золотопогонной шкурой. Снимай погоны!
Вокруг спорщиков образовалась большая толпа зрителей.
— Снимай погоны! — продолжал кричать Друй.
— Да как ты смеешь, собака!
— Не собака, а гражданин. А вот ты — собака, если по-человечески не понимаешь. Не хочешь снимать погоны, — так я сниму!
Друй быстро сорвал правый погон с плеча генерала.
— А, ты так, негодяй!
В руках генерала сверкнул сталью револьвер. Прозвучал выстрел. Но пуля попала не в Друя, а в длинного солдата-сапера, стоявшего зрителем, и убила его наповал.
— Долой контрреволюцию!
— Офицеры солдат бьют!
— Ишь ты, сволочь золотопогонная!
— Ребята, бей офицеров! Долой погоны! — раздались громовые выкрики.
— Господа… господа… Нельзя же так… Не тяни меня за руку… что за свинство!
— Чего там, бей его!
— Солдата убить — тебе семечки!
— Господа… Городовой, то есть милиционер!
— Городовой на том свете ждет тебя, сукин сын!
— Господ нет… Все — товарищи.
— Прошло ваше время царствовать!
— Господа, — не унимался генерал. — Это невозможно. Это же бунт.
— Так точно, — утвердительно крикнул из толпы чей-то звонкий голос. — Бунт как есть! Бейте его, братцы!
Толпа, в большинстве своем состоявшая из солдат, набросилась на генерала, и быстро прикончила его. Кое-кто из офицеров, находившихся здесь, поснимали с себя погоны и быстро разбежались в разные стороны.
— Так тебе и надо, — прорычал Друй, когда все уже было кончено. — Так и надо, царская собака. Все старый режим. Пуговицы. Погодите, это еще начало. Нет, не поеду я в Питер, а останусь в Москве. Тут порохом пахнет.
Под вечер Щеткин в сопровождении Друя зашли в штаб рабочей гвардии. Кроме солдат и вооруженных рабочих, в комнаты забегали студенты, подростки, что-то кричали, размахивали руками и бесследно скрывались.
Делегаты рабочих дружин настойчиво требовали оружия.
Щеткин до хрипоты в горле поддерживал эти требования. Но штаб гвардии приказывал ждать.
— Что будем делать, товарищи, когда от военно-революционного комитета нет указаний. Но мы меры принимаем. Оружие получите или завтра или сегодня в ночь.
— Какие там указания. Нечего ждать. Бери оружие сейчас же.
— Без боя не сдадутся.
— Подождем, товарищи. Не следует бить напролом. Наши возбудили ходатайство перед командующим войсками о вооружении рабочих для охраны революционного порядка.
— Так и поверят. Нашли дураков.
— Не волнуйтесь, товарищи.
— Да что мы, восстание делаем, или что? Чего ждать?
Щеткин слушал, слушал, потом ожесточенно плюнул на пол и побежал к выходу. Друй, как тень, последовал за ним.
— Вот недотепы! Восстали, а у врага же просят оружие, — говорил на ходу Друй.
— Непонятно. У меня в отряде на четыреста человек всего три винтовки и два револьвера.
Помещение отряда гвардии в заводском общежитии было переполнено людьми. Шумели и горячились рабочие.
— Оружия не дают. Тоже вояки.
— Если восставать, так нужно по-серьезному.
— Товарищи, — успокаивал рабочих Щеткин. — Оружие все равно будет. Намечено отпустить на район по десять тысяч штук винтовок, по сто тысяч патронов и по тысяче бомб. Погодите, все будет.
— Откуда будет?
— Чего годить!
Подошел помощник Щеткина по отряду, рабочий Иваницкий.
— Э, брат! Раздули мы кадило. Рабочие уже администрацию не слушают. Управление приказывает нам одно, а мы себе делаем другое, что на пользу. Сначала директор кричать было начал: «Уволю, рассчитаю», а потом, когда мы главного инженера на тачке вывезли за ворота, приумолк, голубчик. Теперь у нас завком — администрация. Вчера квартирную плату с рабочих отменили. А сегодня днем наш контроль везде. Директор приказал вывезти куда-то товары со складов, а мы отменили. Вот какие штуки!
— А как рабочие?
— Все ждут боя. Всем уже растолковали, что восстание необходимо и неизбежно. Только плохо — оружия нет.
Подбежал взволнованный Друй. Его матроска съехала на затылок и грозила свалиться на пол.