Но чему приписать такую разительную перемену в недавних ротных и взводных командирах и кашеварах? Ведь еще недавно они не умели толком водить в бои свои части и даже кашу варили с тараканами. А теперь ворочают армиями. Единственная причина, которую я нахожу — наследственность.
До тех пор, пока это драгоценное свойство большевистской натуры угнетали русские вожди, она спала, и серым покрывалом неизвестности подернуты были герои. Но вот во прахе угнетатели, сброшены узы, забурлила в жилах кровь их гениальных предков, Фридриха Великого, Мольтке, и блестящие планы войны с мятежными народами родятся и быстро проводятся в жизнь.
Большевики — блестящие стратеги.
«Не умеют воевать — вот и большевики — стратеги», — решил Сергеев.
Открылась дверь, и вошел консул. Его было трудно узнать. Холодная вежливость, как грим, сошла с его худощавого, бритого лица. Оно приняло выражение радостного удивления.
— Да неужели? Я восторгаюсь. Очень хорошо, господин Сергеев, вы великолепно выполнили ваш долг. Непостижимое геройство. Но где секретные бумаги?
— Со мной.
— Пожалуйста.
— Но, господин консул. Разве вам ничего но указано?
— Вы насчет вознаграждения?
— Конечно, нет… Я относительно ссуды в фонд борьбы с большевиками.
— Виноват. Деньги, две тысячи фунтов, вы получите сейчас же.
— Мне казалось, что пять тысяч.
Консул поморщился. Но лицо его вскоре снова засияло улыбкой.
— Возможно. Отлично… Для русских друзей никакая сумма не будет тяжела. Но, простите за нескромность, кто эта прекрасная особа, что с вами?
— Моя супруга, разрешите представить, графиня Баратова, Ирина Львовна.
— Очень рад. Приятно. Так где же документы?
— Вот они.
— Одну минуточку, господа. Я ознакомлюсь с содержанием письма господина московского консула.
— Сделайте одолжение.
Консул начал зачитывать мелко исписанный лист бумаги. Его лицо, как зеркало, отражало волновавшие его чувства. Наконец чтение было закончено.
— Господа. Вы привезли ужасные вести. Большевики вывели Россию из числа наших союзников. Ведутся переговоры о сепаратном мире с немцами. Делается что-то невероятное. Они опубликовали наши тайные договоры. Они аннулировали долги. Нам и другим союзникам. Это чорт знает что такое. С таким положением вещей наше правительство никогда не примирится.
— Вот именно, господин консул. Нужна интервенция.
— Разумеется. Но каким образом? У нас заняты Германией. Невозможное положение. А немцы оккупируют Украину, могут занять Донбасс. Турки идут к Тифлису, хотят занять Батум. Вы понимаете, чем это грозит интересам английского народа?
— Чем именно?
— Нашим поражением, чорт возьми. Турки держат курс на Баку. Осуществляется германский план: Берлин — Баку — Батум — Бухара — Индия. О, наша жемчужина. Мы не допустим.
— Но ведь туркам далеко до Батума.
— Не так далеко, как думаете. Русская армия превратилась в стадо баранов без пастуха. Кавказский фронт разрушен до основания. Если бы выиграть время. Хотя бы одну бригаду, одну только бригаду иметь на границах Персии. Всего месяц, другой, потом мы успеем перебросить свои части.
— Английское правительство может получить в свое распоряжение эту бригаду.
Консул даже привскочил с места и подбежал к Сергееву.
— Скажите же, каким путем? И английский народ и королевское правительство не забудут вашего благородного поступка.
— Но это будет стоить больших средств, — заявил Сергеев, отвернув лицо в сторону.
— Индия и Баку стоят дороже всяких денег.
— Кроме того, милорд, — кокетливо улыбаясь, сказала Баратова, — мой муж, к сожалению, только поручик. А вы понимаете, что для выполнения подобной миссии нужен человек с больших весом.
— Я снесусь с кем следует. По выполнении этого крупного, великого дела я буду рад видеть у себя полковника Сергеева.
— Мы благодарны вам, господин консул.
— Но расскажите, как это сделать.
Сергеев в две минуты изложил свой план. Лицо английского чиновника засветилось довольством.
— Отлично. Выполняйте. Ваша цена?
— Вы понимаете, господин консул… Деньги пойдут не мне. Нужно будет дать офицерам.
— Короче?
— На выполнение первой части плана двадцать пять тысяч фунтов.
— Второй?
— Сорок тысяч фунтов.
— Дороговато, — покачал головой консул. Подумав, добавил:
— Но я согласен, действуйте.
Когда посетители оставили миссию, уже на улице, Ирина Львовна воскликнула: