— Так надо брать.
— Спешить нечего. Нужно с толком.
— Как, нечего, чудаки вы, ребята! Воевать нужно по правилам. А что, если керенщики спохватятся и займут арсенал?
— Не отрежут, — там наши ребята.
Щеткин покрутил головой.
Вбежал солдат, взволнованным голосом крикнул:
— Приказ Керенского слышали?
— Нет, а что там?
— Закрывают большевистские газеты.
— Вот тебе и свобода слова. Ну, погодите же, будет наша власть, — закроем и мы.
— Арестовали большевиков в Питере. Ленин и Зиновьев скрываются. Вот она, контрреволюция!
— Братцы, да чего же ждать будем еще?
Снова вбежал запыхавшийся солдат.
— Товарищи! Буржуазия наступает, а мы ждем.
— В чем дело?
— Наш третий полк хотят убрать из Москвы и заменить казачьим полком.
— Да что ты говоришь?
— Ну!
— Не вышло у них. Мы не уйдем. Но действовать нужно. Так они скоро свяжут нас по рукам и ногам.
— А слышали, крестьяне-то уже землю отбирают. Помещики бегут. Чего ждем-то?
— Советы наши и в Москве и в Питере, — самый раз власть брать.
— Да, но только…
— Я был на этом демократическом совещании. Присутствовали представители советов со всей России. Хотя и меньшинство голосовало за нас, зато какое меньшинство, почти половина, да все представители настоящих советов всей России. Вся Россия за нами.
— Не спешите, товарищи, не волнуйтесь. Все будет, как следует. Порядочек нужен, порядочек.
Щеткин внимательно слушал все эти разговоры и неодобрительно покачивал головой:
— Оружием не запаслись, нельзя так.
Еще утром Сергеев распрощался с Тамарой Антоновной. Сдав поезд, он, с ощущением бодрости, с сознанием полной независимости, вместе с полковником Филимоновым, переодетым в штатский костюм, прибыл к зданию английского консульства.
В приемной секретарь попросил их обождать.
— Пакет не потеряли? — тревожно спросил Филимонов, когда они остались одни.
— Со мной, господин полковник.
— Слушайте, Сергеев. Мне нужно будет кое-кого повидать в Москве.
— И мне тоже.
— Вот и отлично, давайте условимся через недельку встретиться здесь же.
— Хорошо.
В приемную вышел секретарь и ломаным языком сказал:
— Вас просят.
Сергеев вслед за Филимоновым вошел в комнату.
— Чем могу служить, господа? — спросил их бритый челочек в сером смокинге.
— Имеем секретные пакеты.
— Прошу.
Посетители достали пакеты и передали их консулу.
— Прошу присесть. Я ознакомлюсь.
Офицеры уселись на диване. Консул читал и недовольно морщил брови.
— Безобразие, господа, — наконец сказал он. — Приближается анархия. Мы, искренние доброжелатели России, сердечно скорбим о крушении столь славной и мощной, некогда дружественной нам державы.
— Не все еще потеряно, господин консул, — подобострастно заявил Филимонов.
— Конечно. Я не то говорю. Но жаль, очень жаль.
— Россия будет могущественной империей — это временная болезнь, господин консул.
— Но русские прекратили воину. Они не хотят воевать. Ужас! Власть не может заставить народ воевать.
— Господин консул… обстоятельства…
— Видите ли, друзья, печально то, что обнажается кавказский фронт. Ведь немцы не отказались от своего плана, гибельного для союзников. Они не оставляют поползновений продвинуться в глубь Азии. Их первый план Берлин — Багдад, правда, лопнул, так сказать. Теперь они выдвигают новый, не менее злокозненный план: Берлин — Баку — Бухара. Мы с этим не можем примириться, не можем допустить этого ни в коем случае. Но, к сожалению, славные в прошлом русские войска стали революционными. А издавна известно, что революционеры способны убивать, а не способны воевать.
— Ха-ха-ха, — засмеялись офицеры, — верно, господин консул.
— Конечно. Мне из Тифлиса пишут, что можно реорганизоваться — создать твердые военные единицы, организовать русские, грузинские, армянские боевые части и таким образом восстановить кавказский фронт против турко-германцев. Но это утопия. Сэр Дрек не додумал предложения до конца.
— Но почему же?
— Потому что везде большевики… комитеты. Эта ужасно — бедная Россия!..
Консул помолчал, закурил сигару, встал и, неравно прогуливаясь, продолжал говорить:
— У нас был план… хороший… Мы хотели действовать главным образом против панисламистов. Большевики на вторую очередь. Нам нужно было разъединить бакинских татар с энзелийскими джангалийцами, так как в противном случае на границе Индии создается враждебная нам антибританская организация, которую немцы поддержат деньгами и офицерами. У нас был и тифлисский план сближения христианских народностей: грузин, армян и изоляция татар-магометан. Но мы ошиблись. Не уничтожив большевиков, мы благополучия не достигнем. Немцы имеют турок. Турки — Кучук-хана. А мы — никого. Тяжелые вести привезли, господа.