— Слушаю-с.
Автомобиль, мягко покачиваясь, въехал в ворота Кремля.
— Сюда, направо, — кричал Тошняков шоферу. — Вот здесь. Подождите нас.
По лестнице, устланной ковром, они вбежали в штаб комендатуры.
— Сюда, направо.
Тошняков постучался в дверь. К ним навстречу вышел высокий офицер в бакенбардах.
— Прошу, — сказал он, — только вас дожидаемся, господин Тошняков. А это кто с вами?
— Делегат с кавказского фронта, — поручик Сергеев. Вполне наш. Он член партии.
В комнате, богато убранной коврами, цветами, статуэтками, картинами, мягкой мебелью, находилось около десятка офицеров и двое штатских.
— Открываем заседание. Хотя оно и неофициальное, но, тем не менее… — сказал офицер в бакенбардах. — Нам сделает сообщение господин полковник Перепелкин. Прошу.
С кресла поднялся офицер с седеющей головой и начал говорить:
— Большевики ведут усиленную подготовку к вооруженному восстанию. Кремлевский арсенал ненадежен. Были случаи расхищения оружия. Юнкера и казаки приведены в полную боевую готовность. Третий полк неблагонадежен, большевистски настроен. Убрать его пока не удалось, но нужно во чтобы то ни стало удалить из Москвы. Наши союзники-меньшевики и эсеры — не пользуются никаким авторитетом в рабочих и крестьянских кругах. Нужно надеяться только на себя. Мы просим командование казачьего полка перебросить казаков в Москву. На фронтах неблагополучно. Война не ведется. Солдаты братаются. Везде засилье большевистских комитетов. В Петербурге царство большевиков. Положение крайне трудное, нужно быть готовыми ко всему. Господа, штаб обороны просит у вас, представителей прогрессивных слоев населения, абсолютной поддержки.
— Ваши планы, полковник? — спросил человек в серой визитке с тройным подбородком.
— План очень прост. Мы его выполняем. Город разбит на участки. Каждой надежной воинской части даны оперативные задания. Юнкерам поручена сугубая охрана арсенала. Вновь отдан исторический приказ — патронов не жалеть. Драться до последнего. Вот все планы. Кроме того, мы используем Викжель, настроенный против большевиков. Это нам нужно, чтобы забастовали все дорога в случае нашего поражения.
— А ударники?
— Ударные батальоны высланы все на фронт. Есть ударницы. Но лучше всех их распустить по домам. Только деморализуют своих.
Поднялся тучный человек во фраке. Повелительно качнув рукой, он начал говорить.
— Господа, мы стоим на пороге анархии. Мы, промышленники, терпим одно поражение за другим. Указом совета везде вводится восьмичасовой рабочий день, для нас совершенно разорительный. Мы грозим локаутом, а они, эти негодяи, выдвинули рабочий контроль над нашим кровным производством и фактически сами хозяйничают. Наш авторитет совершенно пал. Просто кошмар какой-то. Подумайте только: совет грозил Гужону реквизицией предприятия. Мы не в праве уволить смутьянов, за них заступается этот собачий совет. Что делать? У нас нет твердой власти, на которую мы могли бы опереться. Это же невозможно. Мы понимаем, что командованию трудно. И понимая это, мы идем на всемерную поддержку. Наш биржевой комитет отпускает вам миллион рублей на дело установления порядка. Господа, нужно действовать. Действуйте решительно, полковник.
— Да, да, решительно, — поддержал промышленника Тошняков. — Вам обеспечена поддержка всего культурного общества. Симпатии всей интеллигенции на вашей стороне. Со своей стороны, мы кадеты, приложим всемерные усилия, чтобы в этой борьбе победили вы.
— В английском и французском консульствах были?
— Послы дружественных держав, кроме денег, пока ничем помочь не могут. Но в случае нужды они обещают десант. Большевики ведь ни с кем не считаются, а послы боятся, как бы они не опубликовали секретные договоры держав.
— А где договоры?
— В Петербурге.
— Погибла Россия. Не видать Дарданелл. Кошмар.
— Ужасно, но будем действовать. Кстати, господа, запишите наши телефоны. В случае опасности нужно собраться вместе. Место сбора — дума или Кремль.
После заседания Сергеев подошел к Перепелкину.
— Я в вашем распоряжении, господин полковник. Чем могу быть полезен?
— Очень кстати, поручик. Мне вас аттестовал Тошняков. Дело в том, что один из наших адъютантов неожиданно захворал. Замените пока его.
В это же время заседал партийный актив Москвы. Щеткин, имея в кармане новый партийный билет, сидел в одном из первых рядов цирка. Огромное помещение было переполнено народом. Настроение у всех было напряженное.