— Скоро стемнеет,— сказал Пис и отечески улыбнулся.— Беги домой к мамочке.
— А почему бы тебе,— ответил ангелочек,— не заткнуть свое вонючее хлебало и не перестать совать вонючий нос в чужие дела?
У Писа отвисла челюсть.— Кто научил тебя таким словам, детка?
— А кто просил тебя приставать ко мне?
Мальчишка оценивающее оглядел Писа с ног до головы, и выражение его лица слегка изменилось,
— Хочешь заработать полсотни?
— Не дерзи старшим,— только и мог вымолвить ошарашенный Пис.
— На полсотни можно купить пару ботинок, и все, что тебе нужно сделать — зайти со мной в кино.
— Ты — отвратительный маленький негодяй, и я никогда...
Пис оглянулся, и язык его прилип к небу — вдоль тротуара медленно и угрожающе крейсировал полицейский автомобиль.
— Пойдем, пойдем в кино, сынок...
Они подошли к кассе, и Пис нетерпеливо подпрыгивал все время, пока они покупали билеты и получали мешочки с приборами, напоминающими исполинских размеров солнечные очки — серебристая пара для него и желтая — для мальчишки. Толкнув входную дверь, Пис еще раз обернулся и увидел, как из-за ближайшего угла выплывает нос полицейского дредноута. Найти нужные места не оставило никакого труда, потому что экран был освещен необычайно ярко.
Шагая по проходу меж кресел, Пис был весьма смущен тем обстоятельством, что на чрезмерно ярком экране видна была только какая-то бессмысленная мешанина образов, а звуковое сопровождение вообще отсутствовало. Ничуть не смущенный тем, что казалось Пису существенным недостатком представления, около сотни зрителей вели себя так,
будто от души наслаждались зрелищем. Пис начал разбираться в происходящем, только когда заметил, что на лицах всех без исключения посетителей надеты те самые, похожие на солнечные, очки. Заинтригованный, несмотря на массу других забот, Пис уселся рядом со своим крошкой-компаньоном и начал развязывать мешочек о очками, но мальчишка вырвал его и сунул в руки Писа свой мешочек с очками желтого цвета.
— В чем дело?— прошептал Пис.
— Мы же обо всем договорились.— Мальчишка протянул бумажку в десять монет.— Плачу десятку в час, максимум за пять часов.— Но я не...
— Заткнись и смотри,— сказал ангелочек. Напялив серебристые очки, он откинулся на спинку кресла и на физиономии его появилось сосредоточенно-внимательное выражение.
Обиженно посмотрев на него, Пис надел желтые очки. Экран тут же приобрел нормальную яркость, на нем появился гоняющийся за бабочкой пушистый котенок, а в ушах возник подходящий к сюжету звук. Понаблюдав за безумствами котенка примерно минуту, Пис ощутил, как его охватывает беспредельная скука, и тронул переключатель, который обнаружил на переносице очков. Тут же мультфильм сменился другим — ярко-оранжевого цвета пес безуспешно пытался залезть на смазанный маслом столб. Пощелкав переключателем, Пис выяснил, что выбор ограничен всего двумя одинаково угнетающими мультфильмами. Очевидно, линзы его очков были своеобразными стробоскопами, становящимися прозрачными с частотой около сотни циклов в секунду. Переключатель менял частоту мерцаний и позволял очконосителю видеть один или другой фильм из нескольких, проецируемых на экран одновременно. Вникнув в суть метода, Пис одобрительно кивнул — в старых кинотеатрах аудитория пребывала в темноте примерно половину времени в промежутках между кадрами, и казалось вполне естественным, что это потерянное время можно заполнить показом другого фильма. Этим и объяснялась необычная яркость экрана, видимого без стробоскопа. Так или не так? Яркость экрана превышала нормальную раза в четыре... к тому же, где обещанные буйные девственницы? В этот момент сидящий рядом ангелочек хрюкнул от удовольствия.
Пис бросил на соседа подозрительный взгляд, быстро стянул с него очки... и тут же был захвачен видом вздымающейся в небывалой оргии плоти, каковой вид в сочетании с соответствующими звуковыми эффектами создал у него твердое убеждение, что если и есть в этой компании девственницы, пребывать им в этом благостном состоянии осталось считанные секунды. По лицу Писа разлилось теплое чувство.
Мальчишка потянул его за рукав.