Алина тяжело сглотнула, чуть не съев жвачку, о которой давно забыла. Она захотела выплюнуть шарик в кусты, но рядом был Валера – он это явно не одобрит. Поэтому пришлось катать его в руке.
– Выбросить бы, – ответила девушка на любопытный взгляд Валеры. Тот присмотрелся, понял, о чём идёт речь, и кивнул. – Слушай, а бывает сущность жвачки?
– Нет. Это – искусственная вещь, созданная человеком, для атомщиков она пустая. Сущности нам даёт только природа.
Между деревьями промелькнула серая полоса – дорога. Валера и Алина вышли к цивилизации. Мужчина, прикрывая глаза рукой, посмотрел по сторонам.
– Будем ждать машину, – сказал он. – А пока пойдём вдоль трассы. Сейчас вечер выходного дня, кто-нибудь да остановится.
Однако первая машина проехала только через несколько минут. На призывно вытянутую руку Валеры с выставленным большим пальцем водитель никак не отреагировал.
«Лайкните нас», – съюморила про себя Алина, но шутка казалась неуместной, снова навалились усталость и хандра. Странно пахнущий шарик в руке стал бесить, девушка скрепя сердце дождалась, когда Валера отвернётся, и бросила жвачку в кусты.
Через некоторое время появилась новая машина, зелёная «шестёрка». Эта уже остановилась.
Водитель, молодой парень, с удивлением оглядел парочку: бородатый мужчина в костюме официальном и молодая, в меру симпатичная, но отчего-то осунувшаяся, девушка в костюме спортивном. Судя по выражению её лица, она сильно утомилась.
– Слёт орнитологов-любителей? – с ухмылкой поинтересовался парень.
– Почти, – ответил Валера. – Нам в город надо. Подбросишь?
– Без проблем!
Алина села на заднее сиденье, Валера – рядом с водителем. Он огляделся, нашёл ремень безопасности и бережно застегнул. Водитель, гнавший до этого без ремня, хмыкнул, но жест не повторил. Зато газанул так, что пассажиры дёрнулись, вспомнив бомбёжку.
– Сейчас с ветерком доедем! – задорно сказал он.
Девушка прилегла на бок. Внезапно нахлынула новая волна грусти, хотелось плакать и плакать.
«Есть охота. В рюкзачке вода питьевая была, крекеры, но их уже нет. И друзей нет. И Валера этот. Чудик. Атомщик. Сущности умеет контролировать. Обучать взялся. Пользу какую-то для себя нашёл? Или просто по доброте душевной?»
Захлестнуло отчаяние. Пропитанный грустью мозг продолжил выдавать неприятные мысли: «Он тебя, неумеху глупую, спас. Теперь из жалости таскает за собой, как собачку на привязи. А ты и не сбежишь никуда, потому что безвольная». Другая часть сознания призывала встать и крикнуть новоявленному учителю: «Мне не нужна твоя жалость! Оставь меня в покое!» – хотя до этого девушка была чуть ли не на седьмом небе от неожиданных перспектив.
Кульминацией стала другая мысль: «В ручье была сущность смерти, так, может, именно её искали близнецы и Антон? Будь ты атомщицей, рассказала бы им и наверняка никто бы не погиб!»
От отчаяния захотелось рвать на себе волосы. Последние силы уходили на то, чтобы сохранять спокойствие. Сознание стало проваливаться в бесконечную тьму, пока не достигло дна, где было забытье.
Алина отключилась второй раз за день.
2
Судьба – странная дама. Ты можешь жить как хочется, не замечать логики, которая присутствует в реакции окружающего мира на твои действия, но рано или поздно ткань бытия соткётся именно так, как нужно неизвестным мойрам.
Валера осознал, что события последних дней – неумолимый рок, последствия необдуманных мыслей и сомнений. Двадцать лет он жил в лесу. Семь из них – один. Последний выезд в город оказался быстрым, официальным – обычная смена паспорта. Надо было всего лишь приехать, передать кому надо конверт с запиской, сфотографироваться и подождать. Валеру довезли до книжного магазина, забрали оттуда вечером с неподъёмной кипой. Затем вручили документ и отправили обратно в лес. Вот и всё. Тогда мужчина не думал о городе или о людях. Его мало беспокоили события, происходившие в мире.
Но времена меняются. Некоторое время назад на Валеру напала хандра. Подстерегла и набросилась, заломив руки, не давая вырваться. В голове возникали необычные мысли: «А что там в городе?», «Чем сейчас мир живет?», «Может, съездить на денёк, посмотреть?» Как назло, стал плохо спать по ночам из-за жужжания, которое иногда проносилось снаружи дома, что только способствовало бесконечным размышлениям.