И тут по щучьему веленью, как говорится... По лесу прошла гроза. Необычайно сильный ветер, как шкодливый ребенок, обрывал ветки с деревьев. Он качал вековые сосны, гнул ели. Небо потемнело и огромным буро-синим пластом висело над головой. Изредка грохотало, яркие вспышки молний прорезали пространство. Валера использовал этот момент, чтобы заполнить один из пустовавших в поясе фиалов.
На следующий день он как обычно обходил лес и увидел среди деревьев мёртвую лису. «Странно», – подумал тогда он, но мало ли чего бывает. Днём позже неподалёку от того места он обнаружил ещё одну лису, а чуть дальше – белку. Какая-то болезнь напала на местную живность?..
Валера похоронил их и принялся искать причину необычного мора. Разгадка была в ручье, который протекал рядом. Алина не заметит это, когда зачерпнёт, но любой атомщик почувствует присутствие чужеродного вещества – сущности смерти. Вода из ручья пропитана смертью... такого просто не может быть!
Но как, чёрт возьми, она туда попала? Почему не испарилась? Этого Валера не знал, а спросить было не у кого. Исток оказался как будто бы чист, но след сущности смерти то ощущался, то пропадал в разных частях ручья. Что с этим делать?..
Следующим утром он снова обнаружил мёртвых животных и ходил от дома к ручью, размышляя о том, как не допустить повторения смертей и, самое главное, отвадить туристов. Алина для него была одной из сонма глуповатых городских обывателей, которые непонятно зачем суются отдохнуть под сенью матери-природы. И ведь ей захотелось непременно попробовать треклятую воду! Но даже после того, как Валера максимально понятно (по его мнению) разъяснил ситуацию с ручьём, ей понадобилось выследить его и начать задавать странные вопросы!
Вслед за Алиной пришло жужжание – его источник средь бела дня летел над лесом и оказался обычным бипланом, который стал бомбардировать его землю. К счастью, Валера вовремя среагировал и спас себя и девушку.
Всё это очень и очень необычно и до безумного странно.
Валера бросил взгляд в зеркало заднего вида. Алина спала, съёжившись на заднем сидении. Судя по лицу, она была в кои-то веки умиротворена. Правда, перед тем как заснуть, она злобно глядела в спинку его сиденья. Её губы дрожали, а из глаз лились слёзы. И это она ещё не знает об истинной судьбе её «друзей»…
Водитель молча гнал по дороге. Первое время он задавал вопрос за вопросом: кто такие да откуда? чего вид такой необычный? куда, в конце концов, ехать? какую радиостанцию слушать любите? Валера отвечал кратко и по существу, на ходу придумывая легенду: он, мол, профессор биологии, который взял ученицу погулять по местному лесу; едут они в город; радио слушать не любят – мозг требует отдыха от впечатлений. Водитель покивал, даже отшутился разок, но на следующие вопросы ответов не получил. После такой реакции он смотрел только на дорогу.
Однако потом ему все-таки удалось заинтересовать Валеру.
– Кстати, а вы слышали грохот, от которого даже стёкла тряслись? – начал он. Валера напрягся: он не то, что слышал, – оказался в эпицентре. – Я как раз в деревне был, к тёще заезжал. Все сразу на военных подумали – типа учения у них. А вот вы как считаете?
Валера пожал плечами.
– Может, и военные. Но ещё лес горел. Их рук дело?
– Так леса каждый год горят, а по радио передавали, что на сегодня запланированы масштабные полигонные учения по всей области...
«Масштабные полигонные учения...» Вон оно как. «По-моему, – думал мужчина, – лес не считается полигоном. Ещё на учениях должна присутствовать военная техника, а не старые гражданские самолёты. К тому же бомбы сметали всё, как маленькие ураганы: такое ощущение, что это какая-то современная технология. Хотя после сущности смерти в ручье можно ожидать чего угодно».
Дальше Валера не слушал, изредка кивая и поддакивая, а сам мысленно переместился на полдня назад, когда оставил Алину на поляне.
…Он брёл вдоль поваленных и изломанных деревьев в сторону столбов дыма и запаха гари.
Вот отравленный ручей, который всё ещё содержит сущность смерти. Дальше пробираться уже сложнее: потрескавшиеся стволы преграждают путь, прикрывшись кронами сплошь в зелёных иглах. На одной из крон, как на флагштоке, понуро висит кусок зелёной брезентовой ткани. От неё тянется верёвка с привязанным железным колом.
В десяти метрах от этого места среди кустов лежало три тела. Одного, толстяка, придавило треснувшим стволом: дерево обрушилось прямо на голову, и очки вместе с переносицей ушли к затылку. Жуткое зрелище… Другой, повыше и покрепче, упал на ветви, которые прошили его насквозь. Последний лежал дальше всех и… дышал?