Алина… «Линка-то не виновата». В чём? Что друзей убили? Что пол-леса сейчас тлеет?
– Мы, наверное, тут выйдем, – хриплым, будто прокуренным, голосом сказала девушка. Это было так неожиданно, что мужчины невольно дёрнулись.
Водитель не стал возражать. Он понимал, что ему ещё долго тащиться с черепашьей скоростью.
Валера быстро вышел, открыл дверь Алине и, выпустив её, заикнулся об оплате. Водитель замотал головой и начал отнекиваться. Спор продолжался полминуты, пока Валера не уступил. Однако прежде, чем закрыть дверь, он сделал молниеносное движение рукой, чтобы потом водитель случайно обнаружил в кармашке переднего сиденья сторублёвую купюру.
Валера ощутил под ногами твёрдый асфальт, осторожно вдохнул местный воздух с нотками выхлопных газов и зажмурился от нахлынувших городских звуков типа сирен спецмашин или визга тормозов.
– Любуешься... – сказала Алина и прокашлялась. – Ох, не привыкла столько молчать. Ну, как тебе в городе?
– Здесь… не лес, – резюмировал он.
– Не поспоришь… Мой дом, вон, недалеко.
Девушка показала на одну из множества панельных многоэтажек, которые стояли тут и там. На некоторых стены были жёлтого или красного цвета. Раньше, как замечал Валера, превалировали серый и мутно-бежевый, сейчас стало поярче, поразнообразнее. Где-то на домах помимо бессмысленных граффити в виде слов на иностранном языке были красивые портреты и пейзажи.
И – снова бросалось в глаза – множество людей вокруг, которые решили выйти на улицу в воскресный вечер: мамаши с колясками, собравшиеся в стайки и трещавшие без умолку, как воробьи; молодёжь в цветастых одеждах – точь-в-точь павлины; странные компании, состоявшие из парней и девушек в невзрачной тёмной одежде и солнцезащитных очках, которые собрались у машин с затонированными стеклами и слушали громкую музыку, пробиравшую до нутра – словно вороньё слетелось.
Солнце медленно опускалось за горизонт. Тени от редких деревьев тянулись по тротуарам. В этом плане город изменился не в лучшую сторону: единственной зеленью стали газоны, на которые без зазрения совести заезжали автомобилисты, а вдоль дорог стояли старые уродливые тополя.
Валера заметил, что невольно стал объектом внимательного изучения. Проходившие мимо люди косились на него: кто с любопытством, кто с удивлением. Некоторые, отойдя на приличное расстояние, живо обсуждали незнакомца и даже как будто посмеивались.
Мужчина понимал, что выглядит чужеродно на общем фоне. Дело не только в слегка старомодном костюме, но и в густой бороде – её попросту не было ни у кого в пределах видимости.
– Нам сюда.
Они подошли к нужному дому, но подъезды были с другой стороны. Алина показала, где обходить, рукой, которая слегка подрагивала.
– Как себя чувствуешь? – спросил Валера, пристально посмотрев девушке в глаза.
Алина пожала плечами. На лице не дрогнул ни единый мускул, а взгляд оставался безучастным.
– Знаешь... как будто всё приснилось. Да, обычный сон. У меня так часто бывает. Бодрствую полдня, затем прилягу от скуки на часик. А когда просыпаюсь, кажется, будто те полдня – часть сна. Было оно или не было?.. В машине, когда ехали, приснилось, что нахожусь в электричке с Антоном и братьями. Потом что ручей странный нашла. Ты тоже в этом сне был. Я как раз пошла тебя искать, и тут...
Девушка тяжело сглотнула и опустила голову.
Они обошли дом и попали во двор. Людей там было значительно меньше – в основном, дети, которые играли на детской площадке, состоявшей из погнутых качелей, пустых клумб и песочницы без песка. На газоне вокруг площадки в несколько рядов стояли машины. Около них стояла молодёжь с пивными бутылками в руках.
Алина кивком указала на подъезд. Дверь охранял домофон.
– Это типа телефона, – начала объяснять девушка, – но звонить можно только в квартиру этого подъезда...
– Я знаю, – ответил Валера. – Тут нужен ключ.
Алина впервые за несколько часов улыбнулась. Устало, вымученно, но хоть как-то.
– Ключи – фигня. Не буду же я их целыми днями таскать: связка тяжеленная, а я хрупкая.
«Как же, хрупкая, – мысленно отметил Валера. – Не всякая выдержит то, что навалилось на тебя за последние несколько часов».
– Поэтому, – продолжила она, – сделаем кое-какие манипуляции.
Алина посмотрела по сторонам, будто задумала преступление, и нажала пятернёй на домофон. Тот заверещал, написал что-то на цифровой панели, но дверь открыл.