— Опасно?
— Да нет, в целом не опасно. Но настроение портит, депрессия возникает, расстройства сна.
— И какая причина?
— Обычно детская травма. Насилие, физическое или сексуальное…
— Но-но! — возмутился Свят. — Не было такого!
— Пережитая война, катаклизм, смерть близкого человека… Ты пойми, диссоциативное расстройство — защитный механизм. Когда человек не может справиться с какой-то серьезной бедой или потерей, он словно бы создаёт другую личность. Этой личности пережить случившееся проще. Понимаешь?
— Отца со службы выгнали, спиваться начал, мать любовника завела, вокруг страна горит… годится под катаклизм? — спросил Свят.
Володя молча похлопал его по плечу. Тоже взял из пачки сигарету. Минуту они молча курили, глядя на море.
А я размышлял. Хорошо это или плохо, что Свят меня чувствует, но теперь считает болезнью, глюком в голове?
Наверное, так лучше. Для нас обоих.
— Работе ведь не мешает? — небрежно спросил Святослав.
Володя откашлялся.
— В обычной ситуации я бы сказал «да». Но ты ведь военный лётчик.
— Так точно.
— Как сам считаешь? Если тебя в полёте переключит? Да ещё и в боевой обстановке, когда будешь где-нибудь над Краковом патрулировать с ядерным зарядом. А твоя вторая личность, к примеру, летать не умеет и высоты боится!
— Как лечить? — деловито спросил Святослав. — Ты извини, я сразу о главном. Достаёт меня это расстройство идентичности, и летать я не брошу.
— А вот тут извини, — Володя вздохнул. — Таблетками не лечится. Психотерапия, гипноз. Можно ввести тебя в транс и попробовать поговорить с другой личностью.
— Так гипнотизируй, — сказал Святослав. Убрал окурок, отряхнул руки и лёг навзничь на песок. — Я же не случайно разговор завёл, Володька. Он сейчас во мне. Сидит тихо и слушает.
Мне очень сильно захотелось проснуться.
Но это, кажется, от меня ни в малейшей мере не зависело!
Глава 5
Я помню, как впервые услышал Борю. Из пятилетнего возраста обычно сохраняется немного воспоминаний, только самые яркие: падения, травмы, обиды. В общем — боль и страх. Иногда вспоминается и что-то радостное, но обычно расплывчато, перемешано с более поздними воспоминаниями.
Борю я запомнил, как голос, мой собственный голос в моей голове, прошептавший «скучно!»
Вот чем я занимался — не знаю. Может быть, читал что-то, я уже умел читать: какие-нибудь рассказы о зверюшках (нас ими пичкали), или об ангелах (этого добра было ещё больше). А может разбирал-собирал конструктор, или работал на простеньком спортивном снаряде, или даже играл в какую-то игру?
Но я услышал голос. Удивился. И даже огрызнулся вслух — мне-то скучно не было. Воспитательница услышала, подошла и, улыбаясь, спросила:
— Альтер заговорил?
— Он зануда! — сказал я.
Было ли у меня до этого ощущение чужого сознания в голове? Не помню. Может и было, не так уж легко это почувствовать пятилетнему шкету. Да, с нами что-то делали… объясняли… ещё были уколы, никогда их не любил, и гипноз, а вот он мне нравился… то есть я как бы знал, что у меня будет альтер, но прошло время, прежде чем я его услышал…
Сейчас Свят чувствует меня. Но не слышит, хоть на этом спасибо. А может быть мне стоит как-то сосредоточиться? Боря ведь тоже никогда не был открыт, я слышал лишь то, что он хотел сказать.
Попытаться заговорить с ним?
Сидящий рядом со Святославом Морозовым мозгоправ Володя (я не сомневался, что он либо психиатр, либо психолог), покачал головой.
— Погоди, Свят. Это так легко не делается! На жаре, под пивко. Да и нечасто мне доводилось работать с диссоциативными расстройствами. Я больше по параноидным и шизоидным…
— Володя!
— Ну ты дай хоть подготовиться. Не беспокойся, вытащим мы твою вторую личность, разберемся.
Мысленно я усмехнулся. Фиг вам, не вытащите вы меня, я буду далеко от вас.
— Вот только не летай пока, — осторожно добавил Володя.
— Володька, мне пятьдесят три. Как думаешь, часто я за штурвалом? Ещё пару лет — и спишут подчистую. Повезёт, если «Охотника» пилотировать посадят…
— Так и не парься! Есть у тебя вторая личность, тащит на себе груз твоих детских страхов и комплексов, спасибо ей за это… Давай-ка ещё по пивку?
Меня отпустило. Я помнил тот первый раз, когда оказался в теле Святослава, пилотирующего самолёт. И тот случай, когда он был в реальном бою.
Сам не хотел бы повторения.
И будто только это напряжение держало меня в чужом теле — я вывалился обратно, в своё собственное. Дёрнулся, открыл глаза, привстал.