— Как бы то ни было, нам необходимо ее разыскать, — заявила Ясновидица. — Зимовье там. — Она указала на юг с небольшим уклоном к востоку. — Ты точно знаешь, что нет более прямого пути?
— Нам нужно для начала доставить Воина, Щепка, — возразил Хват. — И в любом случае в Зеленую Долину не так уж много дорог через перевал. Очень может быть, что ближайшая была в Безумном Дубе.
— Но она может назвать мое истинное имя! — заупрямилась Ясновидица.
— Жила ж ты все эти годы без него, — хмыкнул Вор. — Так что можешь еще малость обождать.
— Но…
— Сначала — Зимовье. Потом — Говорунья.
— Я могу сходить вместе с вами, — предложил Меч. — Она меня знает, так что мое присутствие может оказаться полезным.
— Она же узнает нас, как только увидит, нет? — спросил Вор.
— Ну вообще-то, да, — признал Меч. — Ваши души ей сообщат, кто вы такие.
— Вожак велела нам сначала привести тебя, а за Говоруньей идти потом. Значит, сначала мы отведем тебя, а потом отправимся за ней. Все.
— Я хочу знать мое имя, — прошептала Ясновидица.
— Да почему это так важно для тебя? — спросил Меч. — Разве недостаточно быть известной как Ясновидица?
Чуть помедлив, она все же ответила:
— Так меня называют, но я не считаю это именем. Я по-прежнему думаю о себе так, как меня называли в Саду Костей, а я так не хочу! Я хочу это забыть! И хочу вместо этого мое истинное имя.
— Но почему? — Меч ничего не понимал. — Как тебя звали в Саду Костей? Ты говорила, что не Плодоноска, но не…
— Меч, — быстро перебил Вор. — По-моему, не стоит…
— Нет! — оборвала его Ясновидица. — Это не тебе решать, Хват! А мне.
— Ну конечно, Ясновидица, я знаю, но…
— Не тебе решать. Не тебе выбирать, что и как может или не может причинить мне боль.
— Я… — Хват вконец растерялся. — Как пожелаешь.
Она еще пару секунд яростно сверлила Вора взглядом, потом посмотрела в глаза Мечу:
— Ты ведь знаешь, что в Саду Костей существуют только описания, да? Только слова, только голые факты. То есть стул это просто «Стул», а дерево — «Дерево». Названия и имена там никогда не бывают причудливыми или… как это? Метафорическими. Никогда. Твою мать зовут Белая Роза, но в Саду Костей это не имя. Не может быть именем. Это невозможно. Ты понимаешь?
— Ну да, — смутился Меч. Ничего такого он, разумеется, не знал, но вполне верил словам Ясновидицы.
— Самые распространенные там имена — Крестьянин и Жрец, но иногда ради лерров кого-то выбирают для специальных целей, и это становится его — или ее — именем. Ребенка, рожденного для жертвоприношения в поле, будут звать Кровь, например, потому что кровь — единственная его часть, которая важна, единственное, для чего он рожден и живет. Я знавала там двоих людей по имени Кровь.
— Вот как… — сочувственно пробормотал Меч.
— Ты понимаешь?
— Кажется, да.
Она помолчала, словно собираясь с духом, а потом просто сообщила:
— Меня звали Лакомство.
Меч некоторое время пытался осмыслить услышанное. Наконец до него дошло.
— Вот как, — повторил он, ощутив горечь во рту.
— Поэтому у меня целы пальцы и уши, — продолжила Ясновидица почти бесстрастно. — Чтобы ничего не пропало. Конечно, хлестать кнутом и плетью не возбранялось — это ведь заживет. Так что свою порцию шрамов я получила. Но в остальном меня хранили в целости. Ну и, естественно, не возбранялось пользовать меня по-всякому, поскольку чтобы отомстить мне времени бы не хватило, а лерры не позволяли мне зачать ребенка, который мог бы потом отомстить за меня. Носить одежду мне дозволялось только зимой, но кормили отменно. Я была очень толстой. Ты себе даже не представляешь, какой толстой. Сейчас, пройдя столько миль и питаясь только тогда, когда действительно хочу есть…
— Перестань, — попросил Меч. Ему стало тошно. — Пожалуйста.
Но Ясновидица продолжила, будто не слышала его:
— А потом пришла прежняя Ясновидица, выкрала меня и спасла. За пару месяцев до того, как меня должны были… употребить. Она сказала мне, что попросила лерров ей помочь. Она хотела найти в Барокане человека, который больше всех на свете нуждался бы в новой роли. Кого-то, для кого статус Избранного вовсе не будет бременем, и это оказалась я. — Она улыбнулась.
Меч попытался выдавить ответную улыбку, но получилась лишь гримаса.