Но самым реальным, вопиющим и одурманивающим ощущением среди всего этого сюрреалистичного ада было ощущение, что легкие полны воды. Как два заполненных пожарных ведра – с одной лишь разницей: такие ведра мгновенно опрокидываются и пустеют, если внезапно бросить их на землю; а меня опрокинуть определенно было некому.
Собрав ничтожные остатки сил, я попытался кашлянуть – еще и еще, пока слепой панический ужас не сменился спокойным и ледяным ощущением близости смерти – безжалостной и жестокой, но которой можно бросить вызов. С которой можно и нужно бороться.
– Папа, папа, ПАПА!!!
Отчаянные крики дочери, раздавшиеся прямо у меня над ухом, прозвучали словно пронзительный свисток тренера баскетбольной команды. Они разлили кипящий огонь по моим жилам и вернули ускользающее ощущение реальности происходящего.
– Волна! Опять волна! Волна, смотри, СМОТРИ! Папа!..
А я не мог посмотреть. Мои легкие, на две трети заполненные водой, мои воспаленные глаза, моя прикованная намертво к чему-то огромному правая рука не давали возможности осмотреться. Мое тело повиновалось очень медленно и неохотно, словно бионический протез, который я когда-то давным-давно увидел на инновационной медицинской выставке. В каком же это было году?
Поняв, что мысли снова уплывают куда-то не туда, я попытался собрать в кулак остатки силы воли и трезво оценить ситуацию, в которой я внезапно оказался. В которой МЫ внезапно оказались. И все, что я смог понять за эти пронзительные и, в то же время, тягучие мгновения, заключалось в следующем:
Во-первых, мы находились в бушующем океане. Не видно было ни неба, ни земли: вода, кругом вода. Сверху – в виде дождя с некрупным, но очень настойчивым градом, а снизу – в виде зелено-черной прожорливой пучины.
Во-вторых, на мне был надет нелепый спасательный жилет, весьма неудачно застегнутый и наползавший на подбородок и уши, безапелляционно стесняя мои движения. При этом правая рука, распухшая и посиневшая, была надежно обмотана веревкой – шнуром наподобие тех, что используют альпинисты. Другой конец веревки крепился к чему-то желтому и необъятному, предположительно круглому и возвышающемуся на пару футов из воды.
В-третьих, Кристи отчаянно цеплялась за мои плечи, что ей давалось очень нелегко из-за моего промокшего и невероятно скользкого жилета.
И, наконец, в-четвертых: гигантская волна, чудовищных, должно быть, размеров, судя по всему, стремглав приближалась к нам сзади. Другого объяснения, почему её видит только Кристи, я найти не смог – да, в общем-то, и не искал.
– Папа!!!
VII
Волна-гигант, взлохмаченная ветром,
возносит свою тушу над младшими сестрами.
Готовясь обрушить всю ярость на незваных
гостей, она гулко рокочет и злобно шипит.
Пылинки на ветру, песчинки в океане –
они не достойны какой-либо участи
кроме мгновенной смерти. Судьба их решена.
Седьмая волна…
– Папа!!! – голос Кристи словно просверлил меня насквозь. Сейчас сама смерть обрушится на нас, и все, наконец-то, закончится…
– Папа!
«Так неужели именно этот ее голос преследовал меня с самого утра? Все эти странные видения… Черт, сколько же я пробыл под водой? Там, в зеркале, пока она смотрела фильм…» – внезапное чувство дежавю встряхнуло меня, словно удар лошадиным копытом. – «Черт подери, да я все это видел!».
Естественно, ну как я сразу все не понял?! Рука моя примотана шнуром к спасательному плоту! И если так… у нас ещё есть шанс. Вот только времени, времени катастрофически мало!
Волосы на голове буквально зашевелились: я, словно кошка, почувствовал приближение врага. Сейчас волна взмывает надо мной, а значит, у нас в запасе остается последний, единственный шанс на успех. Сейчас… сейчас!