Видимо, это была последняя капля. Мэтт посмотрел на часы. О господи, уже два. Впрочем, он, измученный, наверняка заснул не раньше пяти.
Дверь открылась, и вразвалку вошел Артур Харриган.
— А где отец? — поинтересовался он.
— Не знаю. Я только что проснулся.
— Ничего себе. — Артур взглянул на гостя с восхищением. — Вы никак вытащили папашу проветриться? За последние десять лет никому это не удавалось.
— Мы работали.
— Ага, работали. — Артур многозначительно ухмыльнулся.
— Сигаретку?
— Спасибо. У меня закончились, а до магазина далеко. — Артур плюхнулся на стол. Сигарета свисала с нижней губы. — Вы здесь как белая ворона, — неторопливо проговорил он.
— Почему?
— Вы нормальный человек. Ничто земное вам не чуждо. А мы — все Харриганы — слишком богаты, чтобы быть хорошими людьми, и слишком религиозны, чтобы быть дурными. Мы висим между небом и землей. Впрочем, берегитесь нас. Особенно Кончу.
— Почему?
— Может быть, именно вас ей и недостает, только она еще не поняла. Позавчера девочка собиралась стать святой. Сейчас она подавлена — и тут появляетесь вы. Одеты черт знает как, безобразны как смертный грех. Но у чертей и у греха можно найти свои плюсы, особенно в восемнадцать лет. Так что берегитесь.
Мэтт нахмурился.
— Не знаю, что вам сказать, Харриган. С вашей стороны странно так отзываться о родной сестре.
— Да неужели?
Боковая дверь бесшумно открылась, и показалась седая голова Вулфа Харригана.
— А, вы встали, Дункан. Прекрасно. Хотите есть?
— Слушай, пап, — перебил Артур. — Мне надо с тобой поговорить.
— И я снова скажу нет, — ответил Вулф. — Дункан, что вы обычно едите на завтрак?
— Значит, завтрак Дункана важнее, чем моя жизнь?
— Не преувеличивай.
— Что ты со мной творишь? Думаешь, я намерен всю жизнь сидеть на заднице ровно и просто быть сыном Харригана? — Артур скомкал и отшвырнул сигарету. — Я хочу зарабатывать сам. А они готовы меня принять за пять штук, в смысле тысяч. Лучше десять, но они согласны и на пять. Отсутствия пяти тысяч ты даже не заметишь, пап.
— Я замечу, чем ты занят.
— Послушай, пап…
— Нет.
Артур помедлил. Бессильная ярость даже заставила его выпрямиться.
— Ну ладно. Решено. Сегодня вечером я скажу парням, что я папин хороший мальчик, а они пусть катятся к черту. Но теперь между нами все кончено, учти. Для кого-то там ты “неплохой человек”, но сердца у тебя нет. И если кто-нибудь пошлет тебе еще одно проклятие, я присоединюсь.
Он быстро вышел.
— Он хочет “сам зарабатывать”! — Вулф Харриган фыркнул. — Знаете, во что он решил ввязаться? В игорный бизнес. Артур постоянный клиент в одном казино. Я об этом знал, но что тут поделаешь? Наконец хозяева решили выкачать побольше денег другим путем. Предложили ему стать “партнером” — и тогда они обчистят и Артура, и меня, если только дотянутся. И он еще говорит о праве жить самостоятельно!
— Значит, Девятью Девять попали в газеты? Ничего себе реклама.
— Нет. Не попали. Ни слова. С чего вы взяли?
— Артур о них упомянул в своей блистательной речи. “Если кто-нибудь захочет послать тебе еще одно проклятие”. А я думал, вы решили не рассказывать семье о вчерашних событиях.
— Я и не рассказывал. Побоялся, что после истории со Свами они перепугаются.
— Тогда откуда Артур узнал про Девятью Девять?
— Понятия не имею, — медленно ответил Вулф Харриган.
— Хотите еще? — спросила Конча.
Мэтт покачал головой и промычал “спасибо”, дожевывая пятый тост.
— Никто здесь не ест тосты, а мне так нравится смотреть, как они выпрыгивают из машинки. Ну пожалуйста, можно я поджарю вам еще один?
Мэтт наконец прожевал.
— Только если мне не придется его есть.
— Вы просто душка.
Девушка отрезала кусок хлеба, сунула в тостер и нажала на рычажок.
Если бы Конча ходила с утра на мессу, она уж точно не надела бы черные брюки и ярко-красный свитер. Особенно свитер. Сегодняшняя Конча ничем не походила на вчерашнюю — уже не дитя и не призрак, а восхитительное сочетание девочки и женщины.