— Загляну на минутку в аптеку, — сказал Грегори Рэндал, пока они шагали на парковку. И вышел оттуда, держа подмышкой сверток с чем-то булькающим.
— Лекарство от простуды? — поинтересовался Мэтт.
— Нет. Не верю я в микстуры. Я всегда… А, понял. Ты имеешь в виду… Да. Можно сказать, это лекарство от простуды.
— Сбавь обороты, старина. Мы уже достаточно выпили. Не забывай, что тебе нужно произвести хорошее впечатление на семейство.
Мэтт сел за руль, а Грег устроился в уголке и развернул сверток. Он сорвал крышечку с бутылки и протянул приятелю.
— Нет, спасибо. С меня, пожалуй, хватит. Мне и без выпивки весело.
Рэндал приложился к бутылке.
— Мэтт, старина, я вообще-то не пью. Просто… Ну, когда мы с тобой водились, я был гораздо моложе. Немногим старше Кончи. И то, что позволялось тогда… А теперь я достиг определенного положения, понимаешь? Папина контора… не думай, что я просто сынок босса. Я самостоятельный человек, не кто попало…
— А кто?
— Кто? Я хочу сказать, что и сам по себе имею вес. Поэтому я решил, что пора жениться. Человек с моим положением… Вот зачем мне это надо. И я к такому не привык. Болтаться ночью под дождем…
— А как же путь настоящей любви? Чего же ты ждал? Что найдешь девушку, скажешь: “Слушай, а давай-ка поженимся!”, поведешь ее к алтарю и навеки укрепишь свое положение? Все не так просто. Черт возьми, Грег, если ты чего-то хочешь, нужно побороться.
— Не думай, что я не хочу бороться, Мэтт, — сказал Грег. — Я вот тебе как-нибудь расскажу, как разобрался с долговыми обязательствами Уордена — Маккинли. Но это же совсем другое. Это… личное.
— Но она же того стоит, не правда ли?
— Конча стоит чего угодно, — ответил Грег Рэндал с лучезарной пьяной простотой.
— Значит, решено.
Они долго ехали от Мейн-стрит к Голливуд- Хиллз, но больше ни о чем не говорили. Мэтт был слишком занят — наслаждался внезапной пьянящей свободой от жалости к себе и возможностью посидеть в дорогой машине, которая слушалась каждого прикосновения. А Грег, казалось, обрел утешение в своем лекарстве от простуды.
Дождь усилился. Огни города сверкали и влажно лучились, когда машина выехала на тот чудесный отрезок Сансет, где южная сторона бульвара как будто растворяется, открывая сияющий Лос-Анджелес в миниатюре.
Мэтт почти протрезвел, но возбуждение не проходило.
— Единственное, что я понимаю в Библии, — начал он, — так это искушение Христа на горе. Увидеть все царства мира у ног… Электричество тогда еще не изобрели. Будь у сатаны неон, он бы, может, своего и добился.
Грегори Рэндал промолчал.
Кварталом дальше, следуя полученным от Грега указаниям, Мэтт свернул на север и поехал по извилистой дороге, освещенной редкими фонарями, без каких-либо намеков на номера домов. В конце улицы маячило внушительное здание, не столько огромное по размеру (Мэтт прикинул — не больше шести спален), сколько старомодно массивное. Уж точно не просто дом, а особняк.
Мэтт притормозил и повернулся к своему спутнику.
— Здесь?
Ответом был только храп.
Мэтт остановился у обочины, перегнулся назад и встряхнул пассажира. С колен Грега скатилась бутылка — почти пустая. Храп стал громче и раскатистей.
— Черт возьми, — сказал Мэтт.
Он такого не ожидал. Видимо, Грегори сказал чистую правду, когда заявил, что он не умеет пить. Даже человек с положением должен различать зыбкую границу между тем, сколько нужно выпить, чтобы успокоить нервы, и тем, сколько нужно, чтобы отключиться.
Но, с Грегом или без Грега, Мэтт прикатил сюда по делу. Наехал на черную башню Роланд, и так далее. В башне сидела дева в беде…
Мэтт вышел из дому в одном пиджаке — впрочем, его обноски все равно промокли бы под проливным дождем. Зато на Греге было прекрасное пальто из верблюжьей шерсти, в котором он, несомненно, не нуждался, сидя в сухом закрытом салоне. Недавнее подсознательное пророчество Мэтта сбылось: Грегори Рэндала просто не могли не ограбить этим вечером.
Оказалось не так-то просто стянуть пальто с неподвижного храпящего тела. Дважды Мэтт получил вялой рукой по физиономии, а один раз, когда спящего перекатили с боку на бок, Грегори открыл рот. Но не глаза.
— Ерунда какая, — добродушно произнес он и вновь погрузился во тьму.
Мэтт надел шикарное пальто и зашагал к черной башне.
Там был дворецкий. Ну разумеется. Мэтт слышал, что в других странах средний класс воспринимает слуг как самое обычное жизненное явление, но ни один американец рангом ниже “экономического роялиста” не в силах сохранять спокойствие в присутствии человека, чей род занятий в сочетании с манерами создает эффект “я ваш покорный слуга, сэр”. Когда соответствующие манеры дополняются, как в данном случае, изгибом бровей, словно намекающим: “Да как бы не так!”, ситуация еще усугубляется.