— Всего через пятьдесят лет? Господи, мои дети не теряли времени даром.
— Испанская кровь. Испанцы рано взрослеют.
— Я рада, что вы наконец-то это признали. В любом случае вот почему я решила остаться дома. Но здесь еще хуже. Заняться нечем. Дженет уже до смерти надоело, что я кручусь на кухне, а читать неохота. Иногда я болтаю с мистером Рафферти. Его дочь — моя ровесница. Хорошо бы с ней познакомиться. Но мистер Рафферти тоже от меня устал. Поэтому я решила оказать Артуру услугу.
— Артуру?
— Да, он дурак, и, наверное, вы уже поняли, что я его недолюбливаю. Но Артур мой брат. Услугу человеку оказываешь не потому, что он тебе нравится, а потому что самому становится приятно. Вот почему вы предложили мне поужинать в городе. Чувствуете себя великодушным, поскольку решились целый вечер развлекать девочку, которой невесело живется. И гадаете, хватит ли у вас денег, потому что она наверняка избалованна.
— Послушайте… — начал Мэтт.
— Ничего страшного, я уже все спланировала, ужин обойдется в семьдесят центов на двоих, включая чаевые, и вам понравится. Так вот, об Артуре… Я решила прибраться в его комнате. Там всегда отвратительный бардак, и он терпеть не может, когда кто-нибудь перекладывает вещи, но при этом сам ничего не делает. Каждый раз, когда я прибираюсь, он страшно злится, а потом признает, что идея была неплохая, и говорит спасибо. Он как раз куда-то ушел, поэтому я поднялась к нему и взялась за дело. Ох, ну и работка! Неужели все мужчины такие? Папа тоже был страшным неряхой. В квартире у дяди Джо чисто, но у него слуга-филиппинец. В вашей комнате тоже беспорядок?
Мэтт вспомнил разбитое окно и дырку от пули в комоде.
— Таков мой образ жизни.
— Я навела порядок, вытряхнула пепельницы, вымыла расческу и щетку, забрала одежду, которую нужно было заштопать, и нашла несколько книг, которые явно попали в дом без ведома тети Элен.
— И что вы с ними сделали?
— Прочитала. Должна же я иногда развлекаться. И вдобавок моим образованием, сэр, пренебрегают. Никто мне ничего не рассказывает… — Она помедлила. — Вы же не согласитесь…
— Вы знаете, как бывает у птичек и пчелок? — спросил Мэтт.
— Да.
— Так вот, у людей по-другому.
— Я поняла. Люди намного изобретательнее…
по крайней мере, в книжках Артура. Но этим мои открытия не ограничились. Я нашла закладку.
— Закладку?
— Да. Хотите посмотреть?
Мэтт кивнул. Конча отвернулась и расстегнула молнию на блузке.
— Старомодно, правда? — спросила она. — Но, пока модельеры не придумают для нас нормальный нагрудный карман, мы… короче, до тех пор женщинам придется выкручиваться. Одна девочка в нашей школе называла это “первым национальным банком”. И мы дразнили ее за феноменальный рост филиалов…
— Подходящий разговор для юных леди, нечего сказать. Я думал, вашими соученицами были приличные девочки.
— Мужчины не представляют, как разговаривают приличные девочки в своем кругу. Вот, посмотрите, что я нашла в книжке Артура. А потом удивляйтесь, отчего мне страшно. Удивляйтесь, отчего я вынуждена притворяться бодрой, веселой и глупенькой. Потому что я боюсь… — Она замолчала, прежде чем ее дрожащий голос успел оборваться полноценным всхлипом.
Мэтт взял закладку, еще теплую от груди Кончи — вполне естественный факт, который отчего-то его взволновал. Но и сам по себе предмет оказался достаточно волнующим, только по иной причине. Закладка представляла собой обрывок желтой ткани, точь-в-точь такой же, из какой было сшито одеяние, вынутое из мусорной печи.
Глава XVI
Разговор Маршалла с сестрой Иммакулатой прошел гладко — даже, на взгляд лейтенанта, слишком гладко. Зюсмауль проявил незаурядную сообразительность для человека, настолько бездарного в слежке. Он не назвал своего имени и не выкинул ничего необычного, дабы запечатлеть себя в памяти монахинь и навести полицию на мысль, что его алиби искусственно создано. Он пришел в монастырь как безымянный искатель истинного пути.
Разумеется, монахини вспомнили неожиданного гостя. Подобные просьбы, как, несомненно, сознавал Зюсмауль, достаточно редки, а потому не нужно прикладывать дополнительных усилий, чтобы они запомнились. И, хотя он не назвался, сестра Иммакулата без труда узнала Зюсмауля на фотографии. Таким образом, не осталось никаких сомнений, что во время убийства Вулфа Харригана Свами Махопадхайя Вирасенанда находился в монастыре сестер Марфы из Вифании.