ержат слои золотоносный руд... - Ух ты! – восхищённо воскликнул Коля. - Так что все эти богатства – в нашем распоряжении, дорогие мои земляне, - несколько пафосно закончил шар. – Уж как-нибудь без ваших речек и болот обходимся. И добавил: - А воды нам много не надо. Гораздо меньше, чем вам. У нас и метаболизм другой и технологии. - Так чего вы к нам пожаловали, богатеи этакие? – возмутился Семён. – Чего народ донимаете? - Я же сказал, локальная операция, - завёл старую волынку круглый. Назревающий скандал умело погасила жена, поставив на стол большое блюдо с подогретыми пирожками. - Ешьте, ребята. И ты, шар, налегай! С капустой, с картошкой, с яйцами, с рыбкой... с того краю – с вишенкой. Своя поспела! Инопланетянин авторитетно заявил, что которые с рыбкой – самые минеральные. 4. Оранжевые шары выстроились в линию, так что отражение вечернего солнца блеснуло ровной огненной чертою на их полированных боках. Шары зависли в вечернем небе, бросая серые тени на тихий ромашковый луг, потом взвились разом на многокилометровую высоту, так что для земного наблюдателя, реши он побродить по окрестностям и полюбоваться странным этим представлением, растаяли бы мигом в подступающем вечернем полусумраке, так что и точек не обнаружил бы он в зените, а потом, образовав спираль, закрутились в бешеной пляске, словно штопором ввинчиваясь в земную атмосферу. Монотонный, пронзительный свист наполнил поднебесье. Спираль рассыпалась, шары бросились в сторону, с кажущейся хаотичностью заметавшись в сумасшедшем небесном танце, а потом, образовав в небе гигантский круг, одновременно выстрелили тёмно-пурпурными лучами в сторону земли, будто вычерчивая на поле запретную линию. Но ни поле, ни ромашковый луг на окраине леса будто и не заметили этого наступления. Всё так же ходили они травяными волнами под дуновениями ветра, всё так же спокойно и невозмутимо готовились они ко сну, разве только слегка беспокил их этот не приносящий зримого вреда, но всё-таки очень странный и нездешний пурпургый свет. А потом свет исчез. И шары разом истаяли в небе. Остался только полушар уходящего за горизонт солнца. Запоздалый стриж спикировал на белую луговую волну, и, чиркнув крыльями по густому послегрозовому облаку, охотничьим броском устремился вверх. Вслед за восходящими потоками тёплого воздуха. 5. Над вечерним крыльцом вилось облачко дыма. Семён курил на сон грядущий. Инопланетный прятался под навесом. Ливень давно прекратился, небо очистилось и гость застрял в доме до предрассветного часа. Николай Семёнович, уже пару раз отправленный спать, но всё еще стоявший вроде как в сторонкеи вроде как случайно замешкавшись, слушал разговор представителей двух космических цивилизаций, прижимая к груди слегка уже прирученно и почти не кусающегося Марса. Этим вечером в деревне было спокойно, звездолёты над головами не летали. Семён раздухарился от чувства безопасности и потому разговор начал самый что ни на есть жизненый. - А как там у вас всё устроено? – спросил он инопланетного. - Что? – с внеземным занудством уточнил шар. - Ну, жизнь... вообще. Как живёте, как на жизнь зарабатываете. Если бы у шара были плечи, он бы непременно ими пожал. А так лишь грустно свистнул. - Наше устройство жизни слишком отличается от земного. Для объяснений нужны аналогии, а я их подобрать не смогу. У нас есть профессиональные контактёры, специально для общения с такмими вот низкоразвитыми системами... Это не в обиду будь сказано! - Да ничего, я уж привык, - милостиво простил пришельца Семён. Но зуд любопытства его не покидал. - Нет, но как-то же можно объяснить. Вот у нас, в целом ежели, жизнь устроена пирамидой. Есть богатые, есть бедные. Есть те, у кого много власти. И есть простые люди, вроде меня. Но я зато – специалист. У меня всё равно свой этаж есть, и немаленький. Семнё покашлял с значением. - А вот у вас как? Как у вас жизнь устроена? - Шаром, - ответил шар. – Локальный центр управления образует кластер взаимодействующих организмов. На глобальной уровне планетарные кластеры интегрированы в сложную биокибернетическую систему с внутренними механизмами самоконтроля. При этом индивидууму предоставлена определённая свобода действий, однако отключению от регулирующей среды является необратимым. Объяснил как смог, прости если что... - Ну, не хочешь говорить – не надо, - резюмировал Семён. - А я всё понял, - подал голос Коля. - Говорю в третий раз и последний: брысь спать! – скомандовал Семён. Николай, понурившись, побрёл в свои покои. В отсутствии ребёнка можно было поговорить и на взрослые темы. - А ты женат? - У нас с этим сложно, - грустно отвтетил шар. – У вас же два пола? - Точно, - подтвердил землянин. - Дикарская простота отношений! – восхитился инопланетный. – А у нас – шесть полов. Попробуй их вместе сведи! Семён присвистнул в крайнем удивлении. - Куда ж вам столько? И начал загибать пальцы. - Так, мужики... бабы... Ещё? - Гуниимы, эзмеримы, санкмеримы, летуримы, - нудным голосом перечислил шар. Семён разогнул пальцы. - Эти-то зачем? - Ну, у каждого в браке – своя работа, - пояснил инопланетный. – Хотя гуниимы, по моему, не очень-то и нужны. Собственно, они только для первой брачной ночи требуются. Семнё заёрзал беспокойно, затушил сигарету и глянул украдкой в коридор: не подслушивает ли Николай Семёнович. Того, по счастью, не было. - И чего они там вытворяют? - Занимаются триангуляцией депризонов, - пояснил шар тоном, каким говорят о самых простых и понятных вещах. – Хотя, на мой взгляд, мужики, бабы и эзмеримы и сами могли бы провести триангуляцию. А мне отвечают: «Обычай!» И шар вздохнул тяжело. - Да, - констатировал поражённый инопланетными обычаями Семён, - дела у вас там вторятся брачными ночами! - Да ничего, - повеселевшим голосом произнёс инопланетный гость. – Я ещё молодой, мне всего сто второй цикл пошё л по бортовому времени. Это для вас – как тридцатник стукнул. - Да пора бы уж, - авторитетно заметил Семён, - проблемы-то личные решать. - Вот только к кластеру меня уже не подключат, - грустно заметил шар. – Видимо, придётся на дальних окраинах подключения искать... там, где объявлений о розыске не читают. «Бедолага» подумал Семён. - Что-то твои сегодня не летают, - решил сменит тему Семён. И закурил по новой. - Да сегодня с вечера самая операция и начинается, - заметил шар. Семён беспокойно заёрзал. Где-то в коридоре охнула услышавшая последнюю фразу жена. - Может, нам в подпол от греха спрятаться? – предложил землянин. - Да вам-то чего бояться? – искренне изумился гость. 6. Да, это был трухлявый пень! Самый настоящий трухлявый пень. Этим утром он смотрел на мир не только тремя выщербленными глазами, над которыми во времена оны изрядно поработали дятлы, но и глазом четвёртым, который проделал в нём инопланетянин. И этот глаз – светился. А ещё пень хрипел, шипел и время от времени невнятно что-то бумкал. - Ретранслятор с Меанта передаёт, - пояснил инопланетный остолбеневшему Семёну. – И со вздохом добавил: - На Реосе станция мощнее, но и расстояние до него... по вашему счёту – сотни три световых лет. Немного, конечно, но это немного – для приёмника на капсуле. А на пенёк только Меант и ловится. Семён сделал вид, что всё понял, хотя ровным счётом не понял ничего. Хотя хрипящий и светящийся пенёк его, безусловно, заинтриговал. Подойдя поближе, землянин наклонился над чудом инопланетной и мысли – сразу отпрянул, ибо в уши ударил протяжный, тоскливый визг. - Хорошая песня, весёлая, - пояснил шар. – Это певица одна поёт… Если бы у него были глаза, то в этот миг инопланетный непременно мечтательно зажмурился. - На Реосе… Вообще-то она в метрополии в основном выступает, на планетах центрального кластера, в главной звёздной последовательности… Семён хмыкнул скептически. - Это песня, что ли? - Она самая, - подтвердил инопланетный. – Забавная такая… Про одного парня, с котором вечно всё не так. Ну, прямо про меня, в общем! Я ведь вечный аутсайдер. Когда-то был бортинженером… отказался участвовать в операции. Нужно было одну планету опорожнить, она по всем отчётам проходила как необитаемая. А я настоял на экспертизе. Микробиологи обнаружили примитивные формы жизни, откачку сырья заблокировали. Шар свистнул грустно. - Меня вот совет энергоконсулов кластера в эту спиральную дыру телепортировал, которую вы называете Млечный путь. А в этой глухомани у нас только одно приличное селение – на Реосе. Вот она там один раз выступала… певичка эта. Гастроли такие вот. Сам не знаю, как её в эти края занесло. Но я попал на её представление. Она такая была… По окружности шара пробежали синие огоньки. - …вся из блёсток. Кружащихся в воздухе блёсток. - Так это радио? – изумился Семён. – Ты из трухлявого пенька радио сделал? - Галактическое радио, - подтвердил шар. – Трухлявый пенёк, кстати, это самая подходящая основа для такого устройства. Самая подходящая из всего того, что есть в окрестностях… - Ну, ты даёшь! – и восхитился изобретательностью инопланетного, и возмутился его невероятной недогадливости Семён. – Да у меня в гараже железок и проводов – сколько хочешь! Тоже мне, инженер! Я бы тебе одних старых схем приволок бы… - Не пойдёт, - прервал его выступление шар. – Только пенёк, уж поверь опытному мастеру. Семён, подогнув ногу, присел на кочку у верещащего прибора. Минуты через полтора песня про парня, с которым вечно всё не так, закончилась. По крайней мере, на полминуты воцарилась тишина. Землянин и его гость