Ридар был послушен, старателен, неизменно вежлив и внимателен. Такой маленький взрослый человечек. Лишь изредка можно было увидеть его за перебиранием старых игрушек, когда на лице появлялась едва заметная улыбка. Танарис догадывался, что эти моменты у мальчика связаны с матерью, домом, его прежней жизнью. Сколько там было реального, а сколько переиначенного за прошедшие годы можно было только догадываться. Он никогда не делился этим даже с дядей.По взаимному молчаливому согласию такие минуты они оба берегли и старались не докучать друг другу.
Очередной зигзаг в устоявшемся, казалось бы, течении жизни случился, когда Ридару исполнилось десять лет. Его, ученика с большим магическим потенциалом, без возражений определили в академию. Танарис ходил мрачнее тучи. Все его попытки избавить племянника от магической стези не принесли результата. Он решился даже обратиться к отцу мальчика, главе департамента безопасности и снова потерпел фиаско. Тогда он сделал единственно возможное в его ситуации, чтобы не разлучаться с мальчиком - устроился в академию на работу. Невысокая зарплата, безразмерный рабочий день, как и невыносимые условия проживания - все это было неважно для него. Главное - мальчик рядом, изредка можно увидеться, обнять, поговорить-посоветовать.
На удивление, на время учебы Ридара закрепили за только-только завершившим обучение магом. Это несколько примирило Танариса с ситуацией. Испытав на себе все прелести регулярного отбора силы, он места не находил оттого, что мальчику придется пройти через это. Молодой же маг пока не нуждался в восполнении сил путем отбора и Ридар, как его ученик, лишь знакомился с техникой в общих проектах, да на практических занятиях.
Танарис не стал выяснять, помог ли мальчику случай, или вмешался отец, но был этому очень рад. Десять лет гарантированно спокойного обучения с дальнейшей перспективой тихой-мирной работы где-нибудь подальше от столицы. Это если повезет. Ридару не повезло. Распределение он получил в структуру отца. Только сейчас он узнал всю подноготную своего рождения. Стала отчетливо видна направляющая рука в его жизни. Нет, этого человека он не возненавидел. Но и принять не смог.
После выпуска и принятия клятвы, надо сказать особой клятвы, несколько отличающейся от стандартной, Ридар самовольно написал рапорт о переводе в отдел работы с отступниками - самый привилегированный и в то же время наиболее опасный. Редко кто из его сотрудников перешагивал тридцатилетний рубеж. Как воспринял отец этот демарш, и мог ли что-то предпринять, юноша не знал, да и интереса узнавать не было. Он поспешил закрепить свое положение клятвой, чтобы обратного хода не было. Единственное послабление, что он мог получить - выбор помощника-напарника. Само собой, им стал дядя Тан.
Спустя полгода оперативной работы Ридар сделал очередной ход - направился в самое сердце отступников, поддерживая легенду о том, что разочаровался в существующей системе и честно заявил, что хочет поближе познакомиться с сильнейшей структурой на планете. Озвучивая свое предложение, он ничуть не кривил душой. Клятва, принесенная по окончании академии давала свободу действий. Основное ее условие - намеренно не навредить - очень сильно отличалось от стандартной, а следующая формулировка - действовать на благо государства - практически освобождала его от зависимости и позволяла действовать на свой страх и риск.
В противоположном лагере он добился встречи с Главным. Что уж тот смог рассмотреть за тщательно скрываемой детской обидой и юношеской бравадой, но пара - Ридар-Танарис - ни разу не фигурировала в сомнительных действиях. Нерил приглядывался, прощупывал молодого человека и вскоре спокойно доверял ему многие секреты, предварительно обезопасив себя разовыми клятвами и тщательно выверяя, чтобы они не шли вразрез с ранее принесенными. Он чувствовал в этом юноше стержень что самое главное - стремление разобраться в нагромождении разнородных явлений. Интуиция редко его подводила, и он ждал, когда молодой человек сам поймет и прочувствует обе стороны.
Ридар возмужал за это время, научился правильно оценивать события, анализировать ситуацию в целом, и все больше стал задумываться о жизни.
Дядя Тан, или попросту «дядька», как начали к нему обращаться с чьей-то легкой руки, стал любимцем молодежи. Почти все молодые люди здесь, как и ранее ученики академии, очень рано взрослели. А общение с «дядькой» давало им крохи отеческой любви. И надо сказать, авторитет у него был непререкаемым, слушались его беспрекословно.