- Как же я скучал по магии! Мне кажется, готов все отдать, только бы сохранить ее. Дядя Тан, - Танарис подобрался, уж очень редко племянник обращался к нему по-домашнему - не смотри на меня так, словно я последняя скотина на свете. Ведь ты и сам понимаешь, как этого там не хватает! Чувствуешь? Я пустой там! - Он низко наклонился в сторону дяди, опираясь руками на столик и ловя взгляд, захватывая и не давая опуститься. Его голос упал почти до шепота, но проникал глубоко в сознание сидящему напротив мужчине, вновь вспыхнувшие почти утраченным светом глаза с болью смотрели прямо в душу.
- Не знаю, как вынесу возвращение обратно, если оно вообще состоится, но от этого путешествия я не откажусь даже под страхом завтрашней казни. Дядя, родной мой! Я не могу, не хочу я жить без магии! Пусть недолго - неделя, месяц - но будет. Пусть все, что угодно, только не эта пустота! - Резко отодвинувшись обратно, Ридар устало прикрыл глаза.
Танарис понимал. Даже его скудный резерв, опустошенный после снятия амулета, не давал о себе забывать все время, что они пробыли в пустыне. И как засиял мир, едва он ступил через портал! Да, он прекрасно понимал, что может чувствовать его мальчик, наделенный огромным даром. И не стал ни убеждать дальше, ни давить, полагаясь на время.
Теперь, когда вопрос с маскировкой девушек разрешился самым благоприятным образом, можно хоть ненадолго вздохнуть спокойно.
- Вот девчонки! Это надо же! - Про себя воскликнул он, не озвучивая свое восхищение. Но Ридар так давно научился чувствовать любое едва заметное движение в его мимике, что порой казалось может читать и мысли.
- Вот-вот! Женщина - и сила! Силища! Уму непостижимо! Тан, скажи, что это мне не снится. Никак не могу понять, что они такое. Они же жен-щи-ны! Как только начинаю думать, так мозги растекающтся, словно кисель. Может, это тоже магия? И мы под ее воздействием?
Дядя с тем же восхищенно-удивленным выражением лица блуждал где-то мысленно, не считая возможным и нужным отвечать. Он привык, что женщины, будь то королева или простушка, с любой проблемой первым делом идут к мужчине - отцу, мужу, брату - и никогда не пытаются решить что-то самостоятельно. Да и проблемы-то их чаще всего пустяковые.
А эти две девушки, еще совсем девчонки по его меркам! Только что и сходства с их женским населением, так это принадлежность к другому полу. На этом оно и заканчивается. А дальше сплошные отличия. Не плачут, не выпрашивают... вроде и покорны во всем, а делают все по-своему. Необычны, непривычны. И не подумаешь, что им в голову придет.
Он хмыкнул и улыбнулся, вспомнив, как они втроем стояли недавно, в растерянности разглядывая небрежно брошенные на диван платья. Все, что оставили им девушки. Ведь ни слова против не сказали проказницы, полдня ходили в них, но одного движения хватило, чтобы показать их отношение и к навязанной одежде, и к тем, кто заставил ее надеть.
И ему это понравилось. Он вспомнил сестру. Юная, тихая, улыбчивая. А ведь хорош братец, ни на минуту не задумался, что заставляло ее раз за разом бросать ребенка и мчаться в город? Было ли это чувство к отцу мальчика, или она выполняла чужую волю?
Спустя годы, стало многое понятно в ее поведении. Эти ее спонтанные поездки, настойчивые, мягкие, но непреклонные увещевания. Отец Ридара, один из сильнейших магов государства на тот момент и глава службы безопасности, приближенный к трону человек, нашел самый простой способ вырастить ребенка - оставить его матери до необходимого возраста. А остальная жизнь мальчика зависела лишь от степени его одаренности. Как знать, сколько таких детишек растет по близким к столице селам. И не обременительно, и удобно.
Да и на свою жизнь Танарис смог взглянуть по-новому. Это тогда ему, пацану по сегодняшним меркам, казалось, что он ловко маскируется, применяя для нужд семьи те крохи силы, что у него были. Сейчас он ясно понимает, никто не позволил бы бесконтрольно тратить на себя даже их. Всегда найдется место, да хоть для подзарядки магпочты или поддержки почтовой станции здесь же, в деревне. А тогда даже не задумывался, как один щуплый мужичонка у них на почтовике справлялся с кучей обязанностей по уходу за хозяйством, где должно постоянно что-то ломаться, выходить из строя, требовать внимания.
Теперь понятно, ему самому просто позволили быть рядом с ребенком, обеспечивать для него достаточно комфортное на фоне других деревенских малышей существование.