Жанна села спиной ко мне и к солнцу, обхватила руками голову и уткнулась носом в колени. Мягкая шелковистая трава, из которой мы сплели панамки и накидки а-ля пончо-фартук, скукожилась и неприятно терлась о тело, оставляя красные полосы. Длинные спутанные волосы Жанки разметались по плечам, открывая спину. Там, проглядывая сквозь редкую вязку одежды, уже в нескольких местах виднелись свежие потертости.
Мне стало до слез ее жалко.
- Жанночка, прости, неудачно получилось. Хотела отвлечь... - и замолчала. А что тут скажешь. Хотя... - Жан, назад легче будет идти! У нас же полно «медуз». Сейчас ранки залечим и душ себе устроим, зачем нам воду обратно тащить. И фрукты съедим, так что налегке пойдем.
Я присела рядом, она ожидаемо дернула плечом, но промолчала. Значит, отходит.
Немного погодя, мы с наслаждением скинули с себя пропыленную одежду, если ее можно так назвать, освободили ноги от импровизированной обуви и, обработав потертости и ранки, стали поливать друг друга медленно текущими струйками воды. Она была теплой, почти горячей, и все равно такой душ приносил нам огромное облегчение.
Наверное, это было красиво. Две стройных, красивых, полностью обнаженных девушки, с поднятыми вверх руками и разлетевшимися
длинными волосами на фоне бесконечных песков.
Но нам было не до красоты.
*****
Отдай! - Закричала я, вырывая из рук млеющей Жанны медузу, из которой она неторопливо поливала себя, блаженно щурясь по лучами горячего солнца. - И кто у нас тут блондинка? - Кипятилась я, потрясая почти опустошенной емкостью. - Ты соображаешь, что это последняя? А идти обратно?
- Так домой же идем - уверенно заявила Жанна. - Там и напьемся.
- Ну... брюнетка! - Возмущенно покрутила я головой. - Вот и будешь дома отпиваться! Идти еще полдня!
Набычившись, я замотала ноги, собрала вещи, закинула рюкзак за спину и потопала к своим скалам.
Жанна безмятежно следовала чуть поодаль. Все ей нипочем. Но пусть уж лучше так, чем ревет, согласилась я сама с собой, оглядываясь в очередной раз на неторопливо вышагивающую следом сестру. Привычка, за столько лет синдром старшей сестры расцвел махровым цветом. Шутка ли, почти шестьдесят лет вместе. И все время я старшая.
Я вздохнула и снова оглянулась. За детьми так не следила.
Как-то там наши дети? Оплакивают нас, наверное. Не ожидали такой подляны от своих бабусек. Как говорится, ничто не предвещало беды. И вот тебе, и на. Сколько раз я предупреждала сына, что смерть, она не будет спрашивать, когда нам удобно ее принять. Все считал, что мама вечна.
Дочь то давно отдельно живет, а вот сын никак... Да чего уж теперь. Как-нибудь разберутся. Эх, подать бы им весточку, жива де мол ваша неуемная мамочка.
Тут вдруг в голову стукнула очередная мысль, от которой я даже остановилась, озадаченная ее несоответствием с нашими представлениями. А что, если это не новая жизнь, а загробный мир? Откуда нам знать, каким он должен быть? Может, наша долина с исполнением желаний и есть рай? Может он у каждого свой? И нам теперь вечно здесь вдвоем пурхаться? Не-е... что-то не сходится. Я покрутила головой и продолжила путь. Не напасешься на каждого по отдельному миру, да даже по отдельной пустыне. - Я хихикнула - И так не счесть, сколько сковородок в аду требуется, и грешников-то все прибавляется с каждым днем.
Я так задумалась, что забыла про Жанну. Оглянулась, а она сидит, звезда, ноги перематывает. Далеконько уже я утопала, хорошо, хоть вода у нее, сама ноги залечит, не придется мне обратно ползти. Надеюсь, не выпьет остатки нашей драгоценной водички.
Поджидала я сестру минут тридцать. Уже потихоньку злиться начала, сижу тут на солнцепеке, как уж на сковородке, ноги уже печет, а ей хоть бы хны. Вышагивает, словно по подиуму.
- Жанна, давай побыстрее, сил уже нет, нам еще топать, не перетопать. - Крикнула я. Ноль внимания. Закусила сестричка удила, теперь только на жалость можно пробить, да и то не всегда. Я молча начала разматывать ноги, открывая израненные места. Жанна, подошла, посочувствовала, присаживаясь рядом.
- Надо же, как стерла. Что ж ты сидишь, не лечишь?
Я укоризненно взглянула на нее и отвернулась.
- Нет... Лиза! Лиз, я - сволочь! Я всю живую воду выпила. Не подумала... вернее, подумала, что идти уже недалеко, доберемся. - Она понуро опустила голову и замолчала.
Я отвернулась, стараясь не показать слез, стряхнула с ног песок и принялась прилаживать обратно свои пескоступы. Теперь сложила их так, чтобы не слишком заворачивать на потертые места. Больно, но делать нечего, хоть подошвы немного предохранить.
Молча поднялась и так же молча пошла вперед. Идти, по моим прикидкам, оставалось еще около двух часов.