– Значит, думаешь, ребята не из простых. Согласен. Интересно распорядилась судьба – два человека, которые дали «Посейдону» трезубец, теперь стоят на пути к его величию. Разрешаю задействовать сторонних специалистов, пока все твои действия согласуются с моим видением проблемы. Убивай, кради, лги, мне нужны назад мои файлы. Слишком много времени и сил нужно, чтобы их восстановить.
–
Подвал посольства оказался огромным лабиринтом, через который можно было попасть под многие соседние здания и выйти наружу в более безопасном месте. Кроме этого в его казематах находились архив, типография, какие–то склады. Мимо всех этих помещений мы прошли очень быстро. Сергей вел нас одному ему известными путями. Как мне показалось, мы шли по этим длинным коридорам более двух километров. Гражданские специалисты, вместе с которыми мы спустились вниз, разошлись с нами почти сразу. Наконец достигли пункта назначения. Поднявшись по крутой лестнице, мы очутились в чьей–то квартире.
– Сергей, где мы?
– Это квартира посольства на случай непредвиденных ситуаций. Про нее никто не знает. Знал Петр Афанасьевич, но он уже никому не расскажет. Хороший был мужик, – лейтенант вздохнул.
Обстановка была спартанской. Несколько кроватей в двух комнатах, два шкафа с различной одеждой, и, как позже оказалось, еще секретный шкаф с амуницией и оружием, кресла и стол для совещаний, большой телевизор на стене, кухня, туалет. Еще одна комната была заперта. Окна выходили в кирпичную стену нового дома, который любители точечной застройки прилепили вплотную к старому дому.
– Располагайтесь, нам придется провести здесь ближайший день. Вам надо передохнуть, на всех лица нет, а мне организовать вам безопасный выезд из страны.
– Спасибо.
– Нет нужды меня благодарить, пока я ничего не сделал. Для начала нужны новые документы. Давайте ваши паспорта, насчет вашей внешности не волнуйтесь, все изменим чуть позже.
– Вот, возьми.
– Все, пару часов меня не беспокойте, предстоит кропотливая работа. Еда в холодильнике, телевизор работает.
Сергей забрал наши документы и, заперся в той комнате, что была закрыта. Мы сложили вещи на прикроватные тумбы и пошли на кухню. После запахов взрывчатки и крови, пыли разрушенных стен посольства мучительно хотелось пить. На столе стоял графин с набором граненых стаканов. «Родом из Советского союза еще, раритет», – отметил я про себя. Осушив несколько стаканов, я огляделся. Единственное окно выходило на глухую стену, по толщине кладки можно было судить, что здание старой постройки, с многократным запасом прочности. Костя открыл холодильник, достал яйца, ветчину, сыр и спустя десяток минут аппетитная яичница уже дымилась на столе. Мы со Стасом накинулись на еду. Маша почти не притронулась. Костя ел молча и о чем–то долго думал, потом заговорил.
– Паш, ты не знаешь, что это было там, в посольстве?
– Кость, ты о чем? – спросила Маша.
– Наш друг Павел предсказал нападение. Мне интересно, откуда он это знал.
– Не знаю, вы разговаривали, потом у меня перед глазами начали мелькать все эти события, как будто я их уже видел. У меня и раньше были дежавю, но это было настолько реально, что я решил заговорить о нем. Я увидел смерть капитана, пожар, взрывы, стрельбу и настенные часы, остановившиеся на двенадцати сорока. Посмотрел на часы, до этого времени было две минуты. Но я не сумел убедить Петра Афанасьевича.
– Он тебе не поверил и правильно сделал, представляешь, что было бы с разведкой, если бы мы гадали на кофейной гуще каждый раз, когда происходят неординарные вещи и кто–то что–то говорит.
– Одно знаю, отойди он тогда от окна, то был бы сейчас жив.
– Вспоминай, где ты это мог видеть. Твои озарения какие–то пугающие в последнее время.
Стас включил телевизор. По всем местным каналам непрерывно крутили репортажи из русского посольства, больниц, полиции, пожарных частей. Официальной версией высказывалось нападение террористов из небольшой радикальной неонацистской группировки. Число погибших и раненых уточняли по мере разбора завалов, одно крыло посольства полностью обрушилось после попадания реактивных снарядов.
– Вот враки, – Стас не выдержал и пошел к окну. На подоконнике стояла пепельница и лежал старинный портсигар. Он закурил. Я не видел его курящим с тех пор, как у него родился сын. В теперешнем положении даже Маша не высказалась против этого. Костя убирал посуду, Сергею он оставил большой кусок яичницы и стакан чая. Я ушел в комнату, где был спуск в подвал, и устало опустился на край кровати. Последние два дня стали настоящим испытанием для нашей маленькой компании, и конца этому испытанию пока не было заметно. Я задумался над Костиными словами, закрыл глаза и стал вспоминать, где бы я мог увидеть эти события или похожую обстановку. Маша незаметно села рядом. Я настолько увлекся своими думами, что не заметил ее присутствия. Лишь в тот момент, когда она положила свою руку на мою, я вздрогнул и открыл глаза.