Но.
То предупреждение на вечеринке с атлетом, о событиях еще не произошедших, не было единственным.
Глава IV. Дежавю
Такие события из памяти не выкинешь.
Время сжалось, падали звезды и президенты, спотыкаясь, обещали пироженки меньшинствам, бесплатное жилье бомжам, а остальным налоги и жаркОе из тараканов. Самое лучшее — людям, все, как и полагается времени перемен. В этой эпохе понамешано столько байденов и обам, что человечество вряд ли переживет их затеи. Сломали нам хронологию и перспективы.
«Важны возможности горизонты новые открывающие. Опыт уникальный, выводы и понимание. Надежды на бессмертие дарующие», — сказали бы сейчас менторы, коучи и гуру.
А мне б научить кота нашего смывать за собой, да в обстоятельствах случайных или не очень, окончательно разобраться.
Начнем заново.
Попытка прозрения номер пять, или четвертая лишь? Сбился со счета, но неутомимые небожители упорно продолжают метафизику под мои ноги подбрасывать. И не догадаться никак, где споткнешься и разобьешь свой греческий нос. Зачем им все это?
Говорят, собака — друг человека.
И я, как самый обычный Маугли, рос среди них, дружил и удирал иногда. Они жили в будке, у нас, у соседей, или просто являлись из облаков, чтобы учинить апокалипсис.
Други бывают разные: в основном, ангелы любящие тебя больше, чем себя, но случаются такие демоны, которые за раз пытаются откусить всю ногу.
Но речь не о четвероногих, с ними всегда можно договориться, не то, что с людьми.
Почти всегда.
Свежим сентябрьским утром, по шумной улице города М шел молодой человек.
Утренняя гроза прогнала бесконечные пробки и дурные мысли. И воздух прозрачен, и на душе чисто.
Молодой человек приехал сюда из замечательного города Ми, но другого — родины партизан, батьки и молочки, где оказался волей случая. Случай встал ему не дешево, и в стольный град М парень попал уже изрядно поиздержавшись. С другой стороны, его избавили от пустых обещаний, веры в человечество и накоплений, что ценно само по себе.
До этого, почти вчера, он открывал Америку: с востока на запад, с севера на юг. Открывал, пока не понял: «Страна большая, а жить негде».
Он боролся там за светлое будущее бесконечные года, и не чурался любой работы, даже двух. Начинал как все: в семь, заканчивал в десять. С утра до ночи. Жить некогда, надо выживать.
Алекс приспосабливался, горбатился и сводил концы с концами. Откладывал, вкладывал, рисковал. Терял и вновь начинал заново, пока не спросил себя: зачем?
— Красивая картинка, но не для меня, — решил он окончательно через долгих восемь лет. И сорвался в неизвестное далеко.
Казалось, только день назад, он оставил обитель судов, долгов и корпораций, а уже сегодня шагал по другой стороне планеты, и размышлял о превратностях судьбы, отказа от навязанной Голливудом мечты и избавления от иллюзий.
Год назад он бросил все, сказал: «Гудбай Америка», и помахал рукой. Не из-за обилия бомжей, трехполых туалетов и ощущения собственной никчемности: важнее оказалось жить своей жизнью и остаться собой, а не тем, чем делает тебя чужая страна. Да и режим перманентного выживания надоел.
Неделю назад он вернулся в родные пенаты, и попал, толком не осознав во что: осколки розовых очков «Made in USA» мешали ему рассмотреть достижения родной стабильности. Да и что такое «пенаты» он так и не понял.
В кармане шуршали 400 долларов, а больше не было ничего, кроме квартиры арендованной тут же, на Живописной улице. Точнее, деньги как бы имелись, но Сэмы в американской стране не очень хотели их возвращать. Говорили: «Русские, борьба с отмыванием и глобальное потепление».
— Фуякино жулье, грабители с большой дороги, — чертыхнулся Алекс вспомнив ковбойские козни, но настроение хорошее, погода отличная и беспечной походкой он направлялся в парк, манящий тишиной и тенистыми аллеями.
От размышлений его оторвала едва заметная тень и резкое движение на него.
Но рефлексы наши остры, и нервы — стальные канаты. Мы всегда готовы к землетрясению, дефолтам и ударам в спину.
Алекс инстинктивно отпрянул в сторону.
Напротив него пригнулась груда мышц в черном, украшенная белоснежными клыками. Не Багира, но впечатляет.
— Ротвейлер, — определил он, — и смотрит недобро. Без поводка и намордника, и хозяина не видно. Через секунду бросится. Нужно развернуть корпус и уйти с линии атаки.
Додумать ему не дали.
Огромный пес, как подброшенный пружиной рванул к нему, охотясь за головой.