Алекс продолжал сидеть на коврике все в той же позе, в том же зале. И одновременно, он же стоял, и видел себя, сидящего, уже с высоты своего роста.
Алекс сидящий, прищурив глаза, с легкой усмешкой смотрел в спину отходящему Оле Нидалу. Алекс стоящий, с изумлением наблюдал за самим собой и происходящим свысока.
Психиатры скажут: «Раздвоение личности», и будут правы.
Жаждущие бессмертия и просветления ожидали своей дозы, а он, совершенно не понимая, что происходит, начал медленно приподниматься, и будто становиться выше.
Неверный артефакт все-таки вывел его из себя, и вытолкнул из тела.
Саня заметил, что он растет и движется вверх, не прилагая для этого никаких усилий.
Проснулись и спорхнули с деревьев уснувшие было птицы.
Тревожно зашелестела листва и залаяли собаки.
Под ним краснела черепицей крыша виллы врача, он понял, что находится уже снаружи здания, и наблюдает за всем сверху.
Он стал подниматься быстрее, и через миг оказался над высокими соснами. Ниже показались соседские дома, освещенные фонарями дорожки ведущие в туристический рай Вайкики.
Пальмы.
Холмы.
Далекие огни.
Пространство вокруг него начало слегка подрагивать и искажаться, будто скручиваясь в едва заметный вихревой поток.
Еще быстрее.
Вибрация.
Давление и легкий шум.
Все выше и выше, теперь под ним оказался весь город окруженный темно-зелеными горами. Еще мгновение, и далеко внизу сверкнул огнями Гонолулу, мелькнул и исчез Перл Харбор, порезанный светящимися дорогами остров Оаху, и вся цепь Гавайского архипелага.
Подъем ускорился.
Дрожь.
Шум стал давящим.
Серый поток превратился в воронку, которая становилась все плотнее и быстрее.
Вибрации закладывали уши, и, раскачивая, закручивали его в мутный водоворот утаскивающий вверх…
Вокруг потемнело, но не до черноты, окружающая его мгла, казалось, неслась вместе с ним и необычайно мерцала.
Теперь он несся уже вертикально вверх.
Острова, да и сам океан скрылись внизу за плотной пеленой облаков. Гул стал невыносимым: грудь сжало, и каждый вдох давался с огромным усилием.
Он начал задыхаться, в глазах расплывалось. Казалось, еще мгновение, и ушные перепонки не выдержат и лопнут.
Его крутило и мутило.
Неожиданно шум начал утихать, движение замедлилось, давление снизилось, и вскоре исчезло совсем.
Подъем прекратился.
Ощущение тяжести, тошноты и раздвоения постепенно отступило, стало немного легче.
Постепенно, на смену шуму, пришла тишина. Глухая тишина закладывающая уши. Не бывает такой.
Алекс почти перестал раскачиваться, но все еще не мог оклематься и прийти в чувство: пространство вокруг него расплывалось, вибрировало и мерцало. Да и чувствовал себя не очень: будто проплыл под водой чуть больше возможного и никак не мог надышаться.
Его окружала бескрайняя тьма с вкраплениями света. Яркие звезды разбавляют мрак. Издалека доносился какой-то шум, но все тише, и дальше.
Он навел резкость.
— Все как обычно: бездонная тьма, и небо как небо — звезды, луна. Только размер непривычный, ХХХ размер, скрывать не станем.
Он находился где-то между.
В глубине черной бездны.
Между Землей и Луной.
Звезды стояли невпопад, и он почти пожалел, что не обращался к астрологам: сейчас, знал бы что делать и куда направиться. Но когда ты висишь на орбите, тебе не до серьезной науки.
От него к Земле тянулся серебристый, еле заметный скручивающийся след, постепенно растворяясь вдали. Планета проплывала снизу большим серо-голубым пятном.
Вокруг мерцали звезды отражая холодный свет, по привычному маршруту плыла вечная спутница.
Но что-то, что-то не так. Совсем не так, как надо.
Странное ощущение: будто бы он был здесь, в холодной высоте, и не здесь, одновременно.
Алекс рассматривал звездное небо с необычайно крупными звездами и Луной, и удивлялся непривычному пейзажу.
— Это вам не зачуханный спутник в небе, а полноразмерное трехмерное изображение, даже кратеры видно! Никогда не думал, что окажусь к ним так близко. А серый шар под ногами — это Земля. Совсем не голубая, как в кино. С детства мечтал побывать в космосе, и, кажется, мечты сбываются, но я хотел совсем не таких открытий, не сейчас, и не так, — он вглядывался в черные глубины как в бездонное зеркало, и картина не приносила ему облегчения.
— Меня здесь никто не ждет. Что я делаю на местных высотах? Новое место обитания, станция конечная? Где обещанный туннель, родственники и дружеские объятия? Космос большой, а податься некуда. Но буддистам космос по колено, а мир пох. Воистину перестарались ламы тибетские, я понимаю, отречение от буддист-клуба, но менять мое место жительства не спросив? Здесь вообще, есть кто-нибудь? — опешил он. — В тот час, когда истинные оахуянцы и оахуянки наслаждаются закатами, я болтаюсь в пустоте с туманными перспективами. Товарищи небожители, ваш headhunter перестарался, я своего согласия не давал, не просил и контрактов кровью не подписывал. Пардон ми, но верните все взад. Ваши миражи вызывают во мне тревогу.