Из знакомого Мирону подъезда вынырнула светловолосая девушка, которая, едва волокла за собой нагруженный до предела дорожный саквояж. Обгоняя немногочисленных прохожих, она быстрой походкой шла в направлении обшарпанного четырёхэтажного здания, у которого была припаркована машина Мирона.
Редкие автомобили крадучись обгоняли тоненькую женскую фигуру, словно спросонья вглядываясь в путницу, но дремота и спешка по своим делам мешала им остановиться и предложить девушке помощь.
– Ты пьяный или с бодуна? – без приветствий начала Марина, заставшая парня, умывающимся водой из бутылки. – Если это так, то я не сяду с тобой в машину, – молодая девушка подтащила тяжёлую сумку к машине Мирона и, обиженно сложив руки на груди, уселась на чемодан. – И с места не сдвинусь.
– Выбор у тебя невелик, прЫнцесса. Поэтому заткнись и земли свою пятую точку в карету. Путь не близок, а у меня нет настроения – слушать твои бредни, – Мирон чуть наклонился и окропил голову остатками воды из бутылки. Затем выпрямился, встряхнул головой и повернулся к Маринке. – Ну, чего встала? Садись, я сказал. И не смотри так. Просто не спал ночью. Кошмары снились.
– Настолько плохо спалось? – лениво протянула златовласая. – Может, мне стоит позвонить Лёшеньке, чтобы он меня отвёз?
– Алексея Карловича имеешь в виду?
– Для тебя Алексей Карлович, для меня – Лёшенька, – от нетерпения и раздражения блондинка облизывала и прикусывала пухлые губы, морщила носик, отворачивалась, встречаясь с ним вхглядом.
– Спасибо, Марин. Теперь меня тошнит. Можешь помолчать? Тебе к лицу. А ещё лучше, можешь сесть в машину и порадовать меня молчанием до конца нашей долгой поездки? – Мирон был готов поклясться, что если подождать еще минуту, то она непременно начнет топать ногами или показушно рыдать.
– Тоже мне умник. Будешь выпендриваться, я Лёше пожалуюсь.
– Я надеюсь, ты помнишь, что я здесь не по своей доброй воле, Марин? И могу всё бросить прямо сейчас? – Мирон столкнул девушку с чемодана и закинул его в багажник.
– Чушь. Ты выполнишь просьбу Алексея Карловича, иначе я…
– Угрозы. Так я и думал, – Мирон ухмыльнулся и плюхнулся на водительское сиденье.
– Что ты думал? – девушка уселась на соседнее кресло.
– Садись на заднее. Не хочу, чтобы нас видели вместе.
– Не дождешься. Еще не хватало, чтобы ты уснул по дороге и увёз нас прямиком в рай.
– Будь я волен, я придушил бы тебя, Марин, чтобы не мучить ангелов на том свете. Но смотря на тебя, думаю, ты и сама справишься и отправишься в ад, к своим друзьям, – Мирон наклонил голову набок, рассматривая Марину безо всякого стеснения. Он презрительно обвёл девушку взглядом с головы до ног. – Что Карлыч разглядел в тебе с голодухи? Тощая, маленький рот, глаза-пуговки, а в твои мешки под глазами скоро можно будет картошку складывать. Из достойного только и есть, что золотые волосы, чтобы прикрывать всю эту невзрачную срамоту.
– Тебе во лбу от остроумия не колет? – обиженно выдохнула девушка. Неестественная улыбка на ее лице выглядела приклеенной. Глаза смотрели профессионально – внимательно.
– Может, у тебя какие суперспособности есть? – двумя пальцами Мирон обхватил ее лицо, повернул сначала в одну сторону, потом в другую, будто искал что-то особенное или волшебное.
– Может, мы уже поедем? – девушка оттолкнула его руку, освобождаясь из неудобного положения.
– Я не видел, когда ушёл Тимур. Как долго его не будет?
– Не знаю. Он повёз мелкую в поликлинику, – недовольно проскрипела Марина.
– Эта мелкая – твоя дочь, Марин.
– Я не готова была становиться матерью…
– А Мурыч, по-твоему, готов был стать отцом и мужем? – Мирон не на шутку разозлился, громко выдохнул и крепко сжал руль.
– Да, он святой, а я стерва. Теперь мы можем уже поехать?
– Ты изменила ему с его отцом. Ты не стерва, ты… – его ладонь угрожающе нависла над её лицом. – Тьфу ты… – Мирон пренебрежительно фыркнул и одёрнул руку. – Заедем ко мне домой по пути.