– Не утону, друг. Дождь и сигареты за раз не справятся, а убивать себя постепенно не входит в мои планы, – зажав сигарету в зубах, Тимур поднялся на ноги и протянул руку для приветствия. – Как говорится, если смерти, то мгновенной, если раны – небольшой.
– Я запомню это выражение, – улыбнулся Влас и ответил на рукопожатие. – Так и будем тут стоять или всё же зайдём?
– С недавних пор я ненавижу это место. Должен ненавидеть, – Тимур горько улыбнулся и опустил глаза.
– Как ты себя чувствуешь, Тим? – после недолгой паузы спросил парень.
– Зачем ты спрашиваешь, Влас? Ты же заведомо знаешь, что я скажу «норм» и совру.
– Хз. Из вежливости, наверное. – Влас закурил. – Но мне на самом деле интересно, как ты?
– Тебе интересно или Макс?
– Тим, я не хочу принимать чью-либо сторону. Я её друг. Но и судить я ее не хочу. Не могу. Не буду, – Влас сплюнул в сторону, будто во рту скопилось слишком много горечи.
– И не надо, Влас. Случилось то, что случилось. Давай я скажу, что всё збсь, а ты больше не будешь спрашивать, ведь у меня и так всё написано на лице. Договор? – Тимур глубоко вздохнул. – Не спрашивай, о каком это чувстве, что это за чувство. Раздражает этот вопрос. Как будто я на приеме у психолога или модного коуча, а не курю с другом у бара.
– Гнев – моё любимое состояние в последнее время. Я готов её придушить, Тим. Она губит свою жизнь, а я должен стоять и смотреть?
– Ненавижу неудобные каверзные вопросы. Поэтому не заставляй меня отвечать и на этот. Я в этом деле лицо заинтересованное, а потому не хочу ничего комментировать. – Тимур последний раз затянулся и затушил сигарету о стену. – Это её выбор, Влас. Я понимаю, настоящий друг всегда желает лучшего пути своим друзьям, но свои ошибки они совершают самостоятельно. Я вот даже не заслужил в подробностях узнать, что я перешёл в статус – «экс». Так торопилась к своему бывшему, что просто проигнорировала мысль обо мне, о том, что можно мне позвонить, приехать... Будто я был каким-то перевалочным пунктом, залом ожидания для поезда «Мироша».
– Ты хороший мужик, Тимур. Хорошим людям жизнь часто отсыпает г#вна лопатой, а счастья чайной ложкой. Но это не значит, что все вокруг предатели. Не стоит терять веру…
– А зачем мне вера, Влас? Ты доверяешь – тебя предают, ты веришь – тебя обманывают, ты любишь – тебе изменяют. И как после этого не стать ублюдком? Пожалуй, задумаюсь.
– Чудеса ведь бывает, сами собой случаются.
– Как узнаешь, где их искать, скинь мне геолокацию, – Тимур засмеялся.
– А теперь давай о насущном, – Влас выждал паузу и повернул голову в сторону друга. – Елизавета... – парень вопросительно поднял бровь. – Тимуровна?
Тимур ухмыльнулся и кивнул.
– Не перестаю всех удивлять, – выражение его лица выражало необыкновенное спокойствие, словно он не первый раз слышал подобный вопрос, словно не первый раз видел подобную людскую растерянность. – Долгая история, друг…
– Я бы очень хотел послушать, но девчонок нельзя надолго оставлять одних. Они могут что-нибудь натворить. В этом я убедился.
– Лиза помогает в баре?
– Она устроилась на работу. Сегодня. Пару часов назад. – Тимур недоуменно смотрел на бармена, ожидая интересных подробностей случившегося, но их перебил чей-то истеричный визг.
– Влас! Влас! – Кася выглянула из-за дверей бара и заорала так, будто находилась от парней на расстоянии пары сотен метров, а не вытянутой ладони. – Вы бросили меня в зале совсем одну! Я не вывезу долго. Я всё понимаю, но это за край!
– Не пищи! Ничего не понимаю! Почему Лиза тебе не поможет? Меня нет всего пару минут.
– Так Лиза тоже ушла, – отозвалась Кася.
– Что значит ушла? – синхронно спросили мужчины.
– Пару минут назад вылетела из бара как ошпаренная, будто призрак увидела.
Влас и Тимур синхронно рванули с места в сторону двери, ведущей в бар, по пути выхватив гаджеты из карманов и наизусть набирая номер её телефона. Кася продолжала что-то выкрикивать им вслед, но они уже ничего не слышали.
Глава 72. Хорошие и плохие дни.
Больше года назад. Максимилиана.
Мирон всегда был с ней разным. Ей всегда было его мало. Она помнила, каким он мог быть с ней и каким был. Каждый их день. Некоторые дни хотелось сохранить в памяти и поселить в сердце, другие бесследно стереть или скомкать и выбросить в мусорное ведро. Некоторые перехватывали дыхание, другие же лишали воздуха без остатка. Иногда между хорошим и плохим днём почти не было паузы, а иногда казалось, что хороших дней больше, чем прочих.