– Вы же фотограф? – необъяснимое радостное предчувствие целиком охватило ее. Не сводя взгляда с этого харизматичного и притягательного мужчины, Максимилиана быстро выдохнула тот вопрос, что первый пришел на ум.
– Есть такой грех. Хочется быть полезным и делать что-то значительное, но пока не придумал как…
Максимилиана задумалась.
– А может… может, вы можете научить этому детей?
– Детей?
– Не так давно мы открыли творческий центр для детей-инвалидов и детей сирот. Это благотворительная организация. Как можем, помогаем детям и подросткам, оставшимся без попечения родителей, обрести уверенность и подготовиться к самостоятельной жизни. Сейчас там больше пятидесяти ребят, воспитанников детских домов разных возрастов. Каждую неделю они приходят к нам на занятия, постигают азы профессий и обретают важные жизненные навыки: умение общаться, видеть смысл в своей работе, доводить начатое до конца. Работа ведется индивидуально или в малых группах – это позволяет нашим преподавателям найти подход к каждому ребенку. Конечно, сейчас преподавателей не так много, как хотелось бы. И любые руки, – он сделала паузу и невольно посмотрела на его руки. – И творческая голова... – теперь она смотрела на его губы и вернулась к глазам. – Просто на вес золота… Если захотите, конечно. Дело добровольное и мало оплачиваемое.
– Вы знаете, я думаю, я смогу что-нибудь придумать, – Тимур вернул Максимилиане щенка прямо в руки и помог зацепить поводок на его ошейнике, но тот быстро вырвался и бросился наутек, так, что она едва успела перехватить его и потянуть на себя.
– Тим, постой! – закричала девушка, удерживая его, но каждый раз пес отодвигал ее от Тимура еще на один шаг.
– Как мне вас искать? – он нагнал ее парой шагов.
Максимилиана повернулась к Тимуру и, недолго пошарив по карманам, протянула ему в руки маленькую пластиковую карточку.
– Вот моя визитка. Буду, рада увидеть вас снова, Тимур, – успела сказать она и побежала вслед за щенком.
– Творческий центр для детей-инвалидов и сирот «Ласточка», – прочитал Тимур вслух. – Ты сразу сказала, где тебя искать… Еще один прогресс, Максим, – прошептал себе под нос Тимур, улыбаясь собственным словам.
***
Максимилиана любезно открыла перед Тимуром дверь, приглашая в небольшой конференц-холл, служивший залом регистрации в уютном центре «Ласточка». Сквозь огромные панорамные окна комнату наполнял солнечный свет, окрашивая полированную стойку из красного дерева, небольшие столики для рисования и обитые натуральной кожей кресла-мешки всеми цветами радуги.
– Итак, вы основатель этого центра? – начал разговор Тимур.
– Я придумала его до того, как... Мой друг говорит, что я хотела создать его для очень близкого мне человека... – Максимилиана умолкла, пытаясь избавиться от навязчивой неловкости. – Красивая татуировка, – девушка указала на его шею, выдавив из себя подобие улыбки. – Мой центр так называется… – она не знала, зачем добавила эту фразу. Просто хотелось, чтобы этот разговор не заканчивался. Чтобы Тимур не двигался еще минутку, чтобы она могла запомнить каждую его черту, чтобы позже она смогла его нарисовать.
– Я знаю, Максим, – выдохнул мужчина через уголок рта. – Во всем мире ласточка является символом весны, добра, возрождения и хороших вестей. Этот центр одним своим существованием уже подтверждает это значение…
– Спасибо, вам, – Максимилиана смутилась, и, отведя взгляд в сторону, пригласила его к стойке регистрации.
– Это ваши картины? – Тимур указал на стену, позади нее, на которой висело два знакомых ему холста.
Она кивнула, пытаясь унять дрожь в ладонях.
– Почти все картины уходят на продажу. Для содержания центра хватает. На хлеб с маслом тоже.
– А эти две, почему здесь?
– Эти дороги мне как память…
– Память? – внутри мужчины все перевернулось от мысли, что, возможно, она что-то вспомнила.
– Память о жизни, которой я не помню… – быстро исправилась девушка и, подойдя к одной из картин, коснулась ее ладонью. – Рядом с ними мне не страшно быть настоящей. Мне кажется, что они знают обо мне больше, чем помню я. Возможно, поэтому и они дороги мне больше, чем остальные. Те, что рисую сейчас. Перед ними мне не надо притворяться. Улыбаться, что мы знакомы и что я помню их, что мне комфортно в их обществе. Даже если в моей памяти о них абсолютно ничего нет. Это чувство похоже на то, словно я вернулась домой, хотя как выясняется, дома то и нет… Можете подойти, если вам интересно… – Максимилиана прокашлялась и вытерла слезы, проступившие на глазах.