– Я люблю тебя, – повторила она уже громче. – И кажется, влюбилась в тебя с первого не первого взгляда.
– Ласточка моя, – выдохнул он, когда ее рука скользнула по его шее. – Мне так много нужно тебе рассказать…
– Это может чуток подождать? Зачем нам спешить? – ее руки скользнули под его футболку и стянули ее через голову. Она провела ладонями по его спине, обводя плечи и спускаясь к лопаткам. – Я хочу тебя нарисовать… Очень давно…
– Ты уже делала это, – подняв пальцем ее подбородок, Тимур заставил ее взглянуть ему в глаза. – И не один раз… – он улыбнулся самой обворожительной улыбкой, от которой у нее замерло сердце.
– Ласточкин утес… Портрет за твоей спиной… И наша абстракция… – пояснил он.
– Наша абстракция? – до нее начал доходить смысл сказанных Тимуром слов.
– Мы рисовали ее… перед тем, как все случилось, – он неспешно снял с нее футболку, любуясь ее затуманенным взглядом и припухшими губами, каждой чертой любимого лица. Тимур притянул ее к себе и нежно укусил за плечо, на котором чернилами под кожей был выведен изящный рисунок. – Моя, – прошептал он.
– Вермут, потому что Вермутов? – он кивнул, подтверждая догадку, что терзала ее вот уже пару недель. – Красивая фамилия…
–Хочешь, будет твоей?
– Шутишь?
– Нет, Максим. Не шучу.
– От твоих слов в моем животе зашевелилась последняя полудохлая бабочка, – Максимилиана втянула нижнюю губу, закусив ее губами.
– Их там много, просто они все спят, – Тимур провел прохладной ладонью по ее животу, запуская стаи мурашек по ее телу. – Их надо разбудить, – он провел кончиками пальцев по резинке ее шорт, легко сталкивая их на пол, и Максимилиану пробрала дрожь.
– Как будем будить?
– Предлагаю, начать с поцелуев, – он провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе. – Если, конечно, у тебя нет других предложений.
– Есть одно, – ее руки и ноги дрожали от желания, и она, просунув большие пальцы в петли для ремня на его брюках, притянула его еще ближе. Не сводя с него глаз, Максимилиана медленно расстегнула его ремень и ширинку, освобождая его накопившееся желание. Тимур поймал ее в объятия и повалил на кровать, прижав спиной к матрасу. Максимилиана звонко засмеялась.
Нависнув над ней и не отодвигаясь, Тимур провел ладонью по ее бедру, сжав его так, что у Максим закончился воздух от накатившей обжигающей волны страсти.
– Тимур, – прошептала она, проведя ногой вдоль его ноги, без слов приглашая коснуться ее еще сильнее. Мягкость в глазах Тимура отступила, уступая место хищному блеску желания. Одна его рука погрузилась в ее кудри, притягивая за затылок и направляя ее поцелуи. Другая скользнула по ее спине, спускаясь к бедрам и возвращаясь вновь. Его ладонь спустилась к влажному шелку меж ее бедер, а пальцы затрепетали, создавая восхитительное трение. С каждым движением, срывая с уст Максимилианы новый сладкий стон. Зацепив мокрую ткань пальцем, Тимур аккуратно освободил ее от последней шаткой преграды между ними.
– Не двигайся, – Тимур провел рукой по внутренней стороне ее бедер. Горячая дрожь пробежала по коже Максимилианы. Теперь его пальцы ласкали ее без преграды, раздвигая и касаясь так глубоко, что невозможно было разделить удовольствие от боли. – Такая мокрая и возбужденная, Максим, – выдохнул он, и она заерзала, требуя добавки и прижимаясь к его пальцам. Из ее горла вырвался звук отчаянья. – Моя неугомонная Максим, – он посмотрел ей в глаза с нежностью, которая заставила ее сердце сжаться. Удобно положив ее ноги, он наклонился между ее бедер и поцеловал. Так протяжно и так сладко, что у нее закружилась голова. Ее тело напряглось как струна и расслабилось в его руках. Как будто что-то внутри нее освободилось. Прохладный воздух, касался разгоряченной кожи и заставлял стонать, откликаясь ему навстречу и доводя до кульминации. Вслушиваясь в его голос, чувствуя, как его сердце бьется о ее тело, она плыла и вздрагивала от каждого спазма.
– Ну что? Вернули мы твоих бабочек?
Максимилиана покачала головой, а он покрыл ее поцелуями от уха до подбородка.
Тимур скользнул ладонями ей под спину, сжал плечи и, смотря ей в глаза сквозь полуприкрытые веки, толкнулся вперед. Тысяча мыслей пролетела в ее голове, и в то же время кроме них двоих для нее ничего не существовало. Чувства слились воедино, заряжаясь их общими стонами и движениями друг друга. Доведя их до сладостного конца: до изнеможения, изнуряющей истомы и полного бессилия…
***
Она открыла глаза и в панике осмотрелась по сторонам в поисках Тимура. Древесный аромат с нотами цитруса, что она уже знала наизусть, словно окутал ее со всех сторон и не давал вдохнуть.