– Тимур, – вскрикнула Максимилиана, глуша звук прижатыми ко рту ладонями. Из глаз брызнули слезы.
– Я здесь, Максим, – он появился в дверях и так быстро оказался рядом, что она не успела осознать, что ей снился кошмар. – Что случилось, родная моя? – он прижал ее к себе, поцеловал в макушку.
– Я боюсь, что что-нибудь случится, и я снова забуду тебя... – она отстранилась и посмотрела на него красными заплаканными глазами, растирая щеки ладонью, оставляя на них красные пятна.
– Это уже случалось, Максим, – Тимур наклонился и легко коснулся губами ее губ. – Не единожды. Не страшно, – он прижал ее к себе и всеми легкими вдохнул ее теплый сладкий аромат с каплей солнечного мандарина и ненавязчивой пряностью дикой гвоздики. Она потянулась к нему, увлекая за собой в кровать, и он нырнул к ней под одеяло. – Засыпай в моих руках и ничего не бойся. До рассвета я буду охранять твои сновидения.
– Только до рассвета? – она легко толкнула его кулаком в плечо.
– Каждый день и всю мою жизнь. Так устроит?
– Согласовано, – ее ресницы трепетали, сбрасывая накатившиеся слезы. Максимилиана обхватила его голову ладонями и притянула к себе, нежно требуя его поцелуя и утопая в нем, когда он нашел ее губы своими. Забирая вместе с поцелуем ее тревоги. Отдавая собственное дыхание, сердце и душу. Целуя так жадно, так нежно и так страстно, что у обоих закружилась голова. – Обжалованию не подлежит! – выдохнула она и прижалась к его груди. Через минуту ее дыхание стало ровным, и она погрузилась в сладкий счастливый сон.
***
Холостяцкая квартира Мирона была современной, немного лофтовой – бетон на стенах, дерево на полу и лаконичная обстановка. Все в ней было под стать хозяину. Он представлял, что именно в этом месте он непременно станет счастливым, представлял шумные вечеринки и уединенной отдых. Но сегодня и сейчас он хотел все стереть, выбелить стены и перекрасить пол, а если быть честным, то и вовсе снести ее до основания.
Заходя в квартиру Мирона, седовласый мужчина едва не споткнулся о дорожную сумку.
– Все же уезжаешь, Рони?
– Юду, прошу, не говори никому, что видел меня, – Мирон протянул ему связку ключей и натянуто улыбнулся.
– Остался здесь, чтобы узнать как она?
– Я должен был убедиться, что она в порядке.
– Так ли это? Она не помнит тебя, Рони.
– Так лучше. Лучше для нее. Иногда любящие друг друга люди не могут или не умеют быть вместе. Тогда они превращаются в молчаливых родных людей. Думают и иногда молятся друг о друге, желая счастья с другими. Волшебство любви не всегда работает, Юду. Нужно уметь принимать решения и нести за них ответственность, прощать и отпускать. Иногда людям не суждено быть вместе, потому что это плохо закончится. Непременно плохо закончится. А знать, что она жива, молиться за нее каждый день. Знать, что она счастлива… и есть счастье для меня.
– Ты разобрался с эти дерьмом? – Юду прислонился плечом к стене и сунул руки в карманы.
– С каким?
– С любовью, Рони. С любовью.
– Слишком поздно разобрался, Юду. Слишком поздно. Жизнь выковыряла её ржавой отверткой, чтобы поставить на место мой глупый нрав. Оставив в сердце пустоту и мясо с кровью. Было бы круто, если бы Лиана влюбилась в меня заново, забыла всё дерьмо, что я ей сделал, но... Она в который раз выбрала Мурыча...
– Видел его?
Мирон кивнул.
– Сначала мы подрались, потом мы поговорили, потом поговорили еще. Я только потом осознал, что скучал без него. Надеюсь, что он простил меня по-настоящему. А когда-нибудь простит и Марину с Карлычем. Они ведь очень стараются стать лучше, чем были. Бог дал им еще один шанс научиться быть не только родителями, но и поддержкой своим детям. Тимур обязательно их простит. Он учится. Почти научился. Это его миссия.
– А какая же твоя?
– Моя? – Мирон замолчал, отводя взгляд в сторону, долго подбирая слова, что отзывались болью где-то глубоко в груди. – Моя задача… научиться отпускать, Юду. Научиться отпускать…
– Чудесам случаться позволяет желание верить, что жизнь есть чудо, мальчик мой. Мы становимся слепыми к тому, что видим каждый день, – в голосе страика слышалась неизмеримая печаль. – Особенно, к чудесам. Иногда они такие крошечные, что мы их попросту не замечаем. А знаки, что подсказывают нам, верной ли дорогой мы движемся – всегда среди нас. Главное, замечать.
– Мне кажется, я покалеченный больной любовью и еще кажется, я в отчаянии…
– Отчаяние – самый распространённый путь найти нереализованный потенциал внутри себя. И это шаг к разрушению привычных моделей поведения и прочим изменениям внутри тебя.
– Знаешь, что мне нравится в тебе, старый дурак? Что ты никогда мне не сочувствуешь, не делаешь из меня жертву, которую нужно пожалеть. Да, и вообще ни из кого не делаешь. Ты всегда ставишь меня в ответную позицию, давая понять, что я сам ответственен за то, что происходит в моей жизни. Это очень отрезвляет. Спасибо, Юду.