Широко отворив дверь подъезда, она неожиданно для себя оказалась прижата к стене крепкой, но ласковой хваткой Тимура.
– Тимур, что ты творишь? – Максимилиана попыталась вырваться из его объятий, но не смогла.
– Ни капли не испугалась, но все такая же колючая, – его руки обхватили ее тонкую талию. – Максим, я знаю, что ты задумала избавиться от меня, потому что никому не доверяешь.
– Ты приехал ночью, чтобы сказать мне все это? – разозлилась она, упираясь ладонями в его широкую грудь.
– Нет, я приехал увидеть тебя до того, как ты изменишь тактику, Максим, – выдохнул Тимур у самых ее губ. – До того, как ты ощетинишься как колючий кактус.
– Тимур...
– Максим, я докажу, что мне нужны не только эти губы и тело, но и ты сама, – его губы опасно приблизились к ее. – Хотя мне сложно устоять, – он освободил ее из объятий, расставив ладони по обе стороны от нее так, чтобы она не смогла улизнуть. – Я хочу, чтобы ты мне доверяла.
– Поэтому ты приехал ночью? – негодовала Максимилиана.
– Ты могла не выходить, – парировал в ответ Тимур. – Или могла одеться потеплее, – он указал взглядом на бесшумно предавшую Максим молнию куртки, которая бесстыдно выдала всю ее спешку и едва прикрытую шелковой тканью наготу.
Максим не смогла подобрать себе оправданий. Она смотрела ему в глаза, проглотив все его «верно подмеченные» замечания.
«Прав ведь. Зараза. Прав» – подумала она про себя.
– Я приехал тебя увидеть и пожелать спокойной ночи, – спокойно продолжил он.
Его рука скользнула к ее затылку и притянула ближе. К нему. К его губам.
Поцелуй оцарапал губы и обжег нестерпимым жаром. Максим закрыла глаза, потеряв счет времени, шагая к тому самому краю пропасти, но Тимур отстранился назад.
– Мне будет сложно, но ты будешь моей, – прошептал он, почти касаясь губами ее приоткрытых губ. – Спокойной ночи, Ласточка, – Тимур аккуратно застегнул молнию ее куртки и мягко поцеловал Максим в щеку, которая, как и все лицо, пылала адским огнем.
Он неспешно повернулся и покинул «место преступления», а Максим так и стояла у подъезда, провожая его взглядом.
[1] Гастроном – это продуктовый магазин. Он может быть небольшим, но в нём обычно представлен довольно разнообразный ассортимент.
Глава 26. Твердый орешек
В бар «Мамонт» в эту пятницу можно было попасть, только протиснувшись бочком в дверной проем, а остаться там – лишь встав на одну ногу. Даже селедкам в бочке не случалось бывать в такой давке. Нестерпимую духоту разбавляли струи ледяного воздуха бесперебойно работающих кондиционеров, увы, не справляющихся с задачей охлаждения закрытого помещения.
Тимур едва протолкал себе дорогу к барной стойке, как его окликнул Влас.
– Здорово, Тим! Выпьешь чего? – Влас, не отвлекаясь от череды замешиваемых им коктейлей, продолжал вести спокойную, почти светскую, беседу с Тимуром. – Макс ищешь? – спросил он, лихо жонглируя парой-тройкой бутылок.
– Пить не буду, а вот если поможешь Максим отыскать, поблагодарю, – ответил Тимур, озираясь по сторонам, пытаясь разглядеть среди гостей безумную художницу.
– Только если сможешь раскидать всю эту толпу сумасшедших, которые пытаются к ней пробиться, – Влас жестом указал на кучу беснующихся неадекватов, которые окружили угловой столик у самого окна. – Она там. И, надо предупредить, без настроения, Тимур. Вернее, с настроением… РАЗРУШЕНИЙ и ХАОСА, – добавил Влас, звонко щелкнув языком. – Кажется, сегодня она собралась кусаться…
– Значит, посмотрю на ее зубки, Влас, – ухмыльнулся Тимур. – Что за повод собрания королевской свиты и подданных? – он сделал знак глазами в сторону того места, где в теории располагался столик, за которым восседала Королева «Хантеров» – Максимилиана.
– Впереди ночь тату, а наша Максим потрясна в своей животворящей стихии рисования. К ней записываются минимум за полгода, – Влас открыл шейкер и всыпал горсть покрошенного льда. – А тут какой-то хрен отказался, и об этом сразу прознала целая стая коршунов. Уже не знаю, какого по счету за этот вечер я пытаюсь споить после ее острого язычка. Так что, если ты найдешь решение этому неприятному недоразумению, я буду твой должник, брат. У меня и без этого работы хоть жопой ешь.
– Я еще должен тебе за тот звонок, – напомнил Тимур. – Так что, считай, долг аннулирован.