Максимилиана прижималась к спине Тимура, удрученно осознавая про себя, что когда он рядом, она перестает соображать и не может собрать даже пару связных предложений. Зато может огрызаться и шипеть. Но ей становилось реально страшно за свое самообладание. Так страшно, что она пришла в себя только в гараже его дома.
Максимилиана уже сама не была ни в чем уверена, особенно в том, что хочет его оттолкнуть.
– Тебе надо переодеться. Срочно. Ты вся дрожишь, – голос Тимура вернул Максимилиану к реальности. – Залазь в горячий душ. Я принесу новое полотенце.
Максимилиана смогла лишь кивнуть и медленно поплелась заданным ей маршрутом.
Оказавшись в душе, она бесцельно стояла под струями горячей воды, не замечая, как обжигающие капли больно покалывали кожу и оставляли красный след от касания.
«Надо бежать», – навязчивая мысль вновь била по вискам. – «Я так больше не смогу. Если все опять обман?» – Максимилиана прикрыла веки и провела по лицу ладонями. Так, словно хотела смыть наваждение. Так, словно хотела отогнать образ пронзительного взгляда бездонно-синих глаз. – «Я уеду», – твердо решила она.
Закутавшись в огромное полотенце, Максимилиана неслышно выскользнула из ванной комнаты. Как крадущийся зверек, она двигалась вдоль стенки, прислушиваясь к шагам Тимура и совсем не ожидала того, что через секунду он окажется прямо у перед носом.
«Растрепанные волосы, снова эта родинка на щеке и глаза. Глаза. Глаза. Бля... Не успела...».
– Убегаешь? – поинтересовался Тимур, медленно пробегая взглядом по ее голым плечам и белому бархату махрового полотенца.
– Мне надо домой. Ты можешь вызвать такси? – как можно быстрее выпалила она. Голос Максимилианы предательски дрожал, выдавая ее волнение, стеснение и панику.
– Нет, – коротко ответил Тимур, дав понять, что это не обсуждается.
– Почему нет, Тимур?
– Потому что день еще не окончен. Ты спросила – я ответил. Нет, Максим. Ты не убежишь.
– Мне правда над… – не успела договорить она, как оказалась прижата Тимуром к холодной стене. Одна рука оперлась на стену где-то в районе ее талии, а другая устроилась параллельно ее шее. Теперь Максимилиана не могла ускользнуть до тех пор, пока он не позволит ей это сделать.
– У нас сегодня день честных ответов, помнишь? – спросил Тимур рядом с ее губами. Горячее дыхание касалось ее щеки и отзывалось покалываниями в кончиках пальцев. – Скажи честно, Максим, чего ты хочешь?
– Отпусти, Тимур.
– Не отпущу, – твердо ответил он, почти касаясь губами ее шеи и жадно вдыхая ее аромат. Волны мурашек толпами спускались от того места, где он коснулся ее кожи и разбредались в хаосе по всему телу. – Ты ответишь сейчас же, что чувствуешь, Максим. Да или нет? Пока я не сошел с ума.
– Тимур… – она уперлась ладонями в его грудь и тщетно пыталась его оттолкнуть. Вымокшая футболка обдавала жаром ее нежные пальцы, и казалось, что ткань вот-вот высохнет на его разгоряченном теле.
– Не отпущу, Максим. Ты не показываешь и капли нежности, но таешь, когда я прикасаюсь к тебе, – он оперся лбом о ее лоб, не давая отвести взгляда. – Я читаю только твои глаза, – большой палец его руки скользнул по ее щеке к приоткрытым губам. – Но хочу слышать, что творится в твоей голове. Хватит закрываться и прятаться.
– Отпусти, – еле слышно повторила Максимилиана.
– Хватит строить стену, из-за которой я даже не могу дотронуться до тебя… Черт! – Тимур ударил ладонью о стену, заставив Максимилиану вздрогнуть от неожиданности. Он злился, но скорее на самого себя, чем на нее. – Я хочу касаться тебя без позволения. Руками. Губами. Когда и где захочу, – от этих слов у Максимилианы начало печь внизу живота, а тело вновь превращалось в плавящийся мед. – Я хочу всю тебя без остатка, Максим, – голос перешел на шепот, Тимур отстранился назад, чтобы видеть ее лицо.
– Я не… – начала заикаться Максимилиана. – Я не хочу… – прошептала она, отчего Тимур, как ужаленный, стоял неподвижно пару-тройку секунд.
– Как хочешь, Максим... – словно оглашая приговор, выдохнул он. Тимур резко отстранился, подняв руки в стойку «сдаюсь», уступая ей дорогу. – Вечером я отвезу тебя сам. Потерпи еще чуток, – сказал он и, развернувшись на пятках, зашагал по коридору, одновременно стягивая с тела насквозь мокрую футболку.