Снова вернулась на знакомые мне карусели «горячо-холодно». Резкое приближение и отскок. Головокружительные тошнотворные карусели разбитого сердца и вечно зудящей от желания промежности. Мне кажется, я сама приглашаю в свою жизнь незакрытые гештальты, только вот в чём незадача – я не уверена, что собираюсь их закрывать. Неужели, я до сих пор его боготворю? – Максимилиана посмотрела на потягивающегося сквозь дремоту Мирона. – Верно говорят, ты не освободишься от того, от чего бежишь. Бежишь без оглядки. И как сейчас выясняется, что бежала я вовсе не ко всем чертям, бежала я – дьяволу навстречу. Я боялась, что Мирон вернется, и, я всё разрушу. Я вновь разрушу свою жизнь. Так и вышло. Брава[1], Максимилиана!»
– Лиана, хватит, – Мирон открыл глаза и уставился на Максимилиану, прервав поток ее мыслей.
– Что хватит? – она опустила руки, прекратив бесконечные попытки починки замка ее кожаной куртки, которой она пыталась скрыть свою голую грудь – доказательство проведенной бурной ночи с Воландом.
– Хватит винить себя за проведенную со мной ночь, – через секунду он оказался на ногах рядом с Максимилианой. – Я планировал тебя вернуть и не оставил бы всё как есть, – он заключил ее в кольцо своих рук и наградил нежным поцелуем в шею. – Можешь винить меня. Это я – великий манипулятор, что затащил тебя к себе в постель.
– Я сама к тебе пришла, – она вбила ладони в его грудь, но Мирон не отодвинулся ни на сантиметр. – Как загипнотизированный мотылек на огонь прилетела.
– Это я всё подстроил. Я хотел вытащить из тебя мою прежнюю горячую оппонентку. Мою девочку, – он скользнул ладонью по ее голому животу, спустился ниже, остановился там, где уже стало горячо.
– Мирон, ты никак не насытишься? – она растерянно смотрела на его губы, боясь пошевелится.
– Думаешь, мне от тебя нужен только секс? – он вопросительно поднял бровь, чуть отстранился, но из объятий её не выпустил. – Хочешь, я и пальцем к тебе не притронусь больше? – Мирон приподнял ее подбородок и заглянул в серые, как хмурое утро, глаза. – Выдержишь? Сможем просто лежать и курить, например?
– Ты сейчас шутишь? Мирон и воздержание?
– Я больше тебе скажу, Лиана моя. Мирон и отношения, – улыбка едва коснулась его губ. – Называй свой срок. Без поцелуев, петтинга[2] и форшпиля[3].
– Ты готов на это? – Максимилиана не могла развернуть лёгкие на полный объем, настолько её захватил его натиск.
– Ради тебя я готов на всё.
– Ты хочешь встречаться со мной? Издеваешься?!
– Я хочу, чтобы ты была только моей. Мне всё равно, что тебе придется сделать кому-то больно, чтобы снова стать моей Максимилианой. Похуй на прочих. Я вычеркну всех, а если будет необходимо – вырву с корнями. – Мирон уже дышал одним с ней воздухом. – Дай мне шанс. Пожалуйста. Я докажу, что я не безнадежен, – горячее дыхание снова непозволительно близко.
– Мирон, я не могу.
– Ты не любишь меня больше?
– Я не знаю.
– Ну, так побудь рядом. Живи со мной. И ты всё поймешь.
– Я…
– Не можешь простить мне предательство? Ненавидишь меня?
– Ты скотина, Мирон.
– Чертовски сексуальная скотина! Я бы добавил! – на его губах вновь заиграла фирменная ядовитая улыбка.
– Ты задаешь мне серьезные вопросы, от которых зависит моя дальнейшая жизнь, и, тут же шутишь. А я… я еще не пришла в себя после ночи…
– Ночи умопомрачительного секса и о#уительного воссоединения?
– Как можно быть таким?
– Каким?
– Одновременно мудаком и милахой?
– Годы практики, Лиана моя, – он скользнул руками по ее талии, присел на корточки и ласково протяжно поцеловал её в пупок, стал спускаться ниже.
– О чем мы договорились, Мирон, – она обхватила ладонями его лицо, приподнимая его так, чтобы видеть мутнеющие черные глаза.
– А мы уже договорились? – он потупил невинный взгляд. Горячие ладони продолжали поглаживать ее бедра. – Мы снова пара? – последовала многозначительная пауза. – Или мне всё же придется тебя красть каждый раз, когда я захочу намочить тебе трусы неудержимым желанием моей плоти?
– Я подумаю. Отпусти меня, – он снова оказался на ногах, а Лиана вновь была впечатана в стену.
– Я не отпущу тебя. Потому что ты меня любишь, – схватив ее рукой за затылок и привлекая к себе, он жарко шептал у самых ее губ. – Не отпущу, Лиана моя. И я надеюсь, что ты уяснишь это с первого раза, – голос был серьезен. – Соглашайся. Не заставляй меня брать тебя силой.