Сегодня же стол украшали красная рыба, сырокопченая колбаса и даже тарталетки с икрой. Складывалось ощущение, что отец нарочно ни к чему не притрагивался, чтобы было перед кем покрасоваться таким краткосрочным изобилием.
– Заходи-заходи, не бойся, – мужчина щедро плеснул себе в рюмку благородного марочного коньяка. Мирон догадался, что коньяк не из дешевых по этикетке и приятному аромату, что был слышен даже через невыносимую вонь объедков и затхлого мусора, что были навалены горой прямо в углу. Отец давно стал безразличным ко всему происходящему в их доме, в том числе и наличию урны под раковиной, – Я очень тебе рад. Мне нужна компания. Негоже пить в одиночестве. Я же не алкаш какой-нибудь, – он предложил жестом отведать коньяка вместе с ним. – Но что же ты стоишь на пороге? Приглашение хозяина дома тебе противно?
– Я не пью. Я еще ребёнок, – мальчишка сбросил школьный ранец на пол у стола и опустился в кресло напротив, – Ты выглядишь усталым и не слишком владеющим собой. Я хотел бы поговорить с тобой еще раз, когда ты…когда ты не будешь такой уставший, – Мирон деликатно подбирал каждое слово. В общении с отцом ему всегда казалось, что его словарный запас в момент увеличивается в геометрической прогрессии. Хотя, он и не был уверен в том, что правильно истолковывает определение этого словосочетания.
– Я тебе не пойло какое-нибудь предлагаю, а напиток богов, – отец отодвинул приклеившуюся к столу клеенку и демонстративно достал из выдвижного ящика тонкую сигариллу. Затянулся и выдохнул дым, окутавший кухню кремовым ароматом.
Мирону стало не по себе. Те дни, когда у отца появлялись деньги или аксессуары из прошлой обеспеченной жизни, всегда плохо заканчивались для его матери.
– Где мама? – спешно выдохнул он, прислушиваясь к звукам в квартире. Тишина.
– Закуришь? – мужчина громко отрыгнул и, смачно причмокивая языком, проглотил накопившуюся во рту слюну.
– Где мама? – повторил Мирон.
– Мама? – мужчина многозначительно цокнул языком и закатил глаза к потолку. – Мама решает папину проблему, – он сделал несколько затяжек и с ухмылкой добавил. – Собственными силами, – отец замолчал, изучая реакцию сына и разглядывая его, будто на нем застыла невидимая мерзкая картина. – Смешно это звучит, не правда ли?
– Где мама, я спрашиваю? – мальчишка привстал в кресле от нетерпения.
– Сядь, щенок. Здесь я – глава семейства, а не наоборот, – рыкнул на него отец. – Потому сядь и заткнись. Еще неизвестно, сколько нам придётся ждать нашу очень красивую маму и жену. Скоро остаткам моего бизнеса придет конец, а потом, по всей вероятности, и мне самому. Оттягивая неизбежное, я должен был устроить последнюю пирушку в свою честь. Безнадежное это дело – меня спасать, – отец закусил губу, нервно покручивая сигариллу между пальцами.
– Я пойду ее встречать, – Мирон, потеряв всякий контроль над тревогой, что сдавила его лёгкие, попытался покинуть кухню.
– Сидеть, я сказал, – зло выплюнул мужчина, и, схватив сына за локоть, резко потянул на себя. – Как же ты на нее похож. Те же черные глаза. Тот же вечно испуганный взгляд, будто я собираюсь не то что скинуть вас со скалы, а вообще собираюсь предать жуткой смерти.
– Может, я могу как-то помочь? В этих твоих проблемах? Заработать денег, помочь вам с мамой? – мальчишка тщетно пытался вывернуться из крепкой хватки отца.
– И ты уверен, что справишься? – мужчина горько усмехнулся, но в глазах полыхала ярость. – Нет, пожалуй, это слишком – втягивать малолетку во взрослые игры. Достаточно того, что моя жена теперь – не жена, а элитный спермоприемник.
Слова отца смешали и без того нестройный поток мыслей Мирона. Было странно. Страх и злость никогда раньше не действовали на него так сильно. Стараясь не показать, о чем думает, Мирон свободной рукой схватил, стоящую на столе бутылку элитного алкоголя и что есть силы, с размаху бросил в стену. Осколки разлетелись по комнате, а брызги коньяка украсили всё вокруг. Досталось и полу, и потолку.
Воспользовавшись отвлекающим маневром, мальчишка треснул пьяного и шокированного выходкой мальца мужчину коленом в пах, но этот удар, казалось, тот вовсе не почувствовал. В ответ кулак отца впечатался в грудную клетку мальчишки. Удар был мало ощутимый, но четкий, как ядро, выпущенное из метательной машины. Врезавшись спиной в стену, Мирон сумел удержаться на ногах, и, уклонившись от очередного прямого удара, попробовал ударить сам, но промахнулся. Не хватало воздуха, лёгкие больно пульсировали в груди. Едва различая что-либо сквозь мутнеющий взор, Мирон на мгновение успел выпрямиться, но уже в следующую секунду по-заячьи завизжал, получив очередной удар в живот. Еще один. Мимо. Еще один, в голову, что прервал его крики…