На свадьбе присутствовала дади – бабушка Арнава, мать его погибшего отца, и эта женщина по непонятной причине с первого взгляда возненавидела меня. Она стала моим палачом. Выступила сразу, когда ещё тлела надежда.
«Он не придёт!», – заявила дади с уверенностью, как будто знала нечто тайное. «Этот брак не будет заключён!»
Её лицо светилось торжеством и ехидством. Злорадством напитывалась персона Шьяма. Зять семьи Райзада, муж Анджали – этот мужчина преследовал меня, мечтая заполучить, поправ любовь и доверие жены. Я видела, как он нашёптывал что-то Анджали, убеждая отложить свадьбу. Не пришедший Арнав добавил ему козырей. Я же знала, что не мог мой Арнав поступить так! Произошло что-то ужасное! Любимый не приехал на свадьбу не просто так! Сердце рвалось и болело за него, предчувствовало беду, но разве меня кто-то слушал! Мои бедные родственники прятали глаза, когда дади прилюдно объявила меня ненужной невестой и схватила медный калаш, чтобы затушить священный огонь. Я сражалась с ней, не дала этого сделать, как Арнав наплевав на мнение окружающих и перехватив руку старшей, уважаемой в своём возрасте и статусе женщины. Сестра плакала, буа-джи сгорбилась от стыда, а моя мама была готова провалиться сквозь землю, дрожа за инвалидной коляской отца, ёжилась и пряталась от взглядов окружающих. А папа… Папа смотрел на меня с застывшими слезами в глазах, с перекошенным судорогой лицом, но гордо развернув придавленные недугом плечи. Его спина стала для мамы защитой и укрытием.
Наши соседи стали потихоньку выходить первыми, покидая богатый свадебный шатёр. Бедняки быстро чувствуют, когда следует избегать скандала. За ними потянулись другие гости, тихонько перешёптываясь. Ушёл пандит. Торжествующе ухмылялся Шьям, в глазах которого я видела гадкие обещания. Раз Арнав не явился, значит защитника у меня больше нет, и эта мерзкая тварь продолжит свои преследования. Но об этом я думала позже. А в тот момент просто сидела, обхватив руками колени и охраняла дымящие у́гли затухающего свадебного костра, видя вместо дыма пламя. Пламя, к которому не пришёл мой любимый. Этот костёр должен был стать началом нашей жизни и я, правда, видела огонь! Оранжевые языки стремились к небу, взывая о любви и я не хотела верить, что меня предали. Стыдясь, ко мне подобралась буа-джи и стала дёргать за рукав, уговаривая уйти.
«Ты же видишь: он не придёт», – плача, приговаривала она, топчась на месте, словно ей было неудобно рядом со мной находиться. «Смотри, и костёр уже почти погас…»
«Ней!» – пронзительно закричала я. «Я вижу пламя!»
Меня накрыла истерика. Я рвалась к Арнаву, кричала и звала его, кинулась из шатра спасать, встречать, и на краткий миг мне показалось что я успела: оттолкнула что-то страшное. Моя вера сотворила чудо. Но на самом деле чуда не произошло. У двери меня поймал Нанке, и я билась в его руках, ослепнув от горя. Австралийский кузен сам едва держался. Утешал ломающимся, трясущимся голосом, гладил по голове. Зато дади совсем перестала сдерживаться в выражениях. И тут к опустевшему свадебному залу нагрянули полицейские. Они сказали, что машина Арнава Сингх Райзада обнаружена неподалёку попавшей в аварию с окровавленным хозяином внутри. Он куда-то нёсся, не разбирая дороги и дади застыла соляным столбом, услышав новость. Мне же было важно лишь одно: жив ли. На это было отвечено, что молодой мистер Сингх доставлен в больницу. Он промчался мимо поста полиции как безумный, только поэтому помощь была оказана так быстро, так как они поехали за ним, считая нарушителем.
Дальше секунды застыли, еле проворачивая временной ход. Я не помню, как добралась до клиники, как преодолела путь от входных дверей до нужного места. Зато я чётко помню своего Арнава, распластанного на каталке и как его везут в операционную. От боли Арнав хрипит и от этого звука что-то рвётся внутри меня, хочется упасть без сознания, но я не могу. Я кричу, захлёбываюсь, зову. Меня не могут оттащить от Арнава, хотя пытаются. Эти звуки совсем не правильные, не его! Я помню, как он говорил со мной, как – бывало – рычал и злился, помню его первый счастливый смех, когда я перепачкалась тестом, весёлые искорки в карих глазах и насмешливое хмыканье, в моменты наших шуток, страстное дыхание и шёпот, когда мы были наедине. А сейчас тает улыбка моего мужчины, растворяясь в пелене боли. Алые струйки текут по рукам, что вчера подрагивали от нежности, гладя моё тело, капают с пальцев на пол. На лицо попадают тёплые капли: это кровь Арнава и мои слёзы – смешиваются. Я смотрю в бледное, отстранённое лицо и буквально чувствую, как страшная авария жрёт его, роняет на пол осколки наших воспоминаний. Их больше нет. Арнав сражается, нечеловеческим усилием приоткрывает мутные глаза: