– Кх… – он хрипит.
Ему вкалывают лекарство.
Меня колотит. Крутящееся по миллиметру время утаскивает Арнава с собой вместе с моими глупыми мечтами и девичьими надеждами. Смешивает их с хрипом, растворяет в безвременье. Кажется, я снова кричу. Меня скрутили. Краем сознания улавливаю, что применять силу помогает Шьям, и я обвисла в его руках, лишь бы не видеть происходящее. Доктор вколол мне успокоительное после которого я пришла в себя уже позже, на кушетке в больнице. По ощущениям прошло много времени, рядом со мной никого не находилось, и я, как была, босиком, бросилась по полутёмным коридорам искать Арнава. Мне повезло: я нашла его, уже после операции, опутанным трубками и одного. Когда я коснулась его руки, он открыл глаза.
– Кто ты?
Он не узнал меня. Холод выморозил душу до самого сердца.
Утром доктор говорил умные слова, о том, что память человека очень гибкий, малоизученный инструмент, который в стрессовых ситуациях часто ведёт себя непредсказуемо. Бывает, что отключается – всё ради того, чтобы принести владельцу успокоение. Психика идёт на максимум кардинальных мер, сохраняя рассудок. Проще говоря, стирает из воспоминаний то, что причинило боль. Этот процесс может быть обратим и через некоторое время пациент всё вспомнит, а может и нет… Так и останется жить в забвении. В палате на момент речи доктора находились обе семьи – моя и Арнава, все слушали, а для меня слова доносились словно сквозь вату, так как ужасающую суть я уловила ещё вечера. Исчез мой Арнав. Остался холодный незнакомец с до боли родными глазами, что говорил мне ночью режущие, ужасающие в своём безразличии слова. Я, онемев, вспоминала.
Доктор ушёл и на этом почти заключённые родственные связи между моей семьёй и семьёй Арнава закончились. Дади взяла власть в свои руки. Она повторила отчёт полицейских о свершившейся аварии, заключение доктора и надменно кивнула. Сказала, что так даже лучше. Теперь у Арнава есть шанс начать всё заново. Жить в гармонии с самим собой, не терзаться прошлым и принять то, что раньше он яростно отрицал, но что – разумеется! – причиняло ему огромную боль. Анджали, нани и Манорама плакали, а я отстранённо думала, что же заставило Арнава страдать, и нестись по дороге, ничего не видя перед собой. Конечно, в новом будущем внука по мнению дади мне места не было. Семья Гупта не чета богатым Райзада и мои родственники молча со всем согласились, дополнительно выслушав угрозы. Я безропотно позволила увести себя домой и там разыгралась вторая часть трагедии. Мадхумати сказала, что нужно уезжать из города, так как соседи теперь не дадут прохода, мы сгорим со стыда, не сможем даже выходить на рынок, а моя обычно кроткая мать разошлась не на шутку.
«Где ты пропадала перед свадьбой?» – завизжала она, превратившись в озлобленную тигрицу. «Ты потеряла свою честь, связавшись с Райзада и теперь позор будет нашим спутником вечно!»
Я не сказала ни словечка, не выдала нашу с Арнавом тайну, но, очевидно, для этого не требовались доказательства. Мать вцепилась мне в волосы и таскала по дому, безжалостно набивая синяки об углы выступающей мебели. Я почти ослепла от боли и горя.
«Боже ж ты мой, может так не надо, Гарима?» – неуверенно заступалась за меня тётя, но мама не слушала.
«Нет, ди-ди, я лучше знаю! Она должна понять, что нельзя заглядываться на богатых парней! Нельзя встречаться с ними!»
Я плакала, закрываясь руками, когда она вышвырнула меня на крыльцо. Сказала, что я больше ей не дочь, и хорошо, что вчера они оставили меня в больнице – соседи уже привыкли к факту отказа. Я всхлипывала под окном и царапалась в двери, не смея позвать в голос, но мама в определённые моменты славилась неуступчивостью. Отец хрипел, его выгибало в инвалидном кресле и эти звуки так напоминали кошмар, жерновами перемоловший Арнава. Я ушла, когда, подглядывая в окно, убедилась, что отец уснул под лекарствами и с ним всё хорошо. Побрела по улице куда глаза глядят. В Индии ночные подворотни небезопасны, и на одной из тёмных улочек, где я даже не помню, как оказалась, на меня напал грабитель. Удивительно, но он хотел только ограбить. Тускло сверкнуло лезвие ножа в полумраке, которым он угрожал, но что мне угрозы, после всего того, что случилось! Я сама сняла с себя всё ценное что было на мне и отдала ему, вложив в заскорузлую, шершавую ладонь. Золотая цепочка, подарок родни к дню свадьбы, простенькое колечко – улов жулика оказался небогат. Более дорогие, свадебные украшения с меня кто-то снял ещё в больнице. Отдав последнее, я побрела дальше, чутьём угадывая, что где-то впереди должен находиться обрыв. Весьма символично, что я закончу свою жизнь именно на нём, ведь там, на том самом обрыве, мы мирили с Арнавом находящихся в разлуке Акаша и Паяль. Однажды... Далеко в другой жизни.