Мы видели по телевизору, как это положено делать. Передёрнуть затвор, направить на врага оружие и грозно потребовать!
— Прекратите преследовать мою жену Александру!
Старик улыбнулся и спросил:
— Какую Александру? — Ты, Пит, с ума сошёл. Потом посерьёзнел, пригляделся и сказал:
— Извините, я ошибся, вы ведь не мой Пит, — вы только его использовали. Жалко, жалко, придётся с ним расстаться. Так какую Александру, из какого города, какой страны?
Папа не знал ни того, ни другого, а я побоялся ему подсказать.
— Ну…, — сказал он, — её хочет убить Семён Андреевич, как убил недавно директора банка.
— А Сёмочка, как же, как же, способный парнишка. Но он ничего зря не делает. Раз хочет убить, значит так надо для дела. А дела наши очень важные, деньги которые мы собираем, идут на построение будущего счастья всего человечества! Так что вы не беспокойтесь понапрасну.
— Но я не хочу, чтобы её убивали! — крикнул папа и нажал на курок.
Я думал, что произойдёт один выстрел, как в фильмах. Но оружие вдруг запрыгало в папиных руках, посылая пули в разные стороны. А папа всё не догадывался отпустить курок. Вот взорвался телевизор, полетели осколки чашек и ваз с полок. Я думал, что вот — вот страшный старик упадёт мёртвым, но он и не думал падать. Он заверещал вдруг тонким голосом:
— Радогаст! Радогаст! — Прекрати это безобразие!
При этом вопле папа сильно испугался и выронил оружие на пол. Тут возникла посреди комнаты призрачная фигура второго старика, более тощего и высокого, но с длинной бородой.
— Так, так, — сказал он, — Это ты, Ра, здесь безобразишь. И совершенно напрасно. Никто из людей не может повредить Упыгу!
— Так это твой посланец! — ядовито спросил Упыг, — Он мне халат продырявил! Он мне весь китайский фарфор перебил! Представляешь — вазы династии Минь! Таких ни у кого не было, я их пятьсот лет собирал, а теперь — одни осколки!
— Нет! Нет! — оправдывался Радогаст, — Не мой. Эту заразу-Ра привезли твои космонавты с Дханы, а я его лишил жизни, как положено.
— Значит, плохо лишил! — завизжал Упыг. — Теперь я сам возьмусь за дело и обязательно прикончу этого вместе с его женою. А за то, что ты, Радогаст, допустил подобное безобразие, я требую от тебя, чтобы ты разрешил мне привезти с Дханы ещё одного человека. Он мне нужен для исследований на месяцок — другой, а там я его прикажу убить, — согласен? Мне ведь следующие 50 тысяч лет работать на Дхане, должен же я заранее знать, какие там монстры водятся. А не согласишься, — я буду жаловаться в Наблюдательный Совет, и тебе не поздоровится.
— Ладно! — согласился Радогаст, — Пусть будет по-твоему.
— Ну, тогда я отдаю приказ Сёмушке, чтобы он срочно изловил и прикончил этого летуна. К сожалению, самостоятельно я это сделать не могу, — статус не позволяет.
— Не возражаю, — сказал Радогаст, — но сомневаюсь, что он имеет тело, которое можно прикончить. В последний раз я видел его только в виде духа.
— Ничего, мой Сёмушка по отпечатку мыслей не только живых, но и мёртвых находит. Такой талантливый мальчик! А отпечаток я ему сейчас же и пришлю.
Тут папа, видно, понял, что мы зря теряем время, и резко дёрнул нас обратно, к нашим телам, к нашей автомашине.
— Ну вот, — сказал он, — число два никогда не приводит к добру. Теперь за нами будет охотиться не только Семён, но и все главные колдуны страны демонов. И Упыг, и Радогаст — все против нас. Давай срочно будить маму, поедем к тёте Маше, может, хоть тебя удастся спасти.
Мы разбудили маму.
— Что, уже можно ехать домой? — спросила мама.
— Нет, — ответил папа, — дорога домой нам закрыта навсегда!
Словно в ответ на его слова две огромные тёмные тени выехали на покинутый нами перекрёсток на границе города.
— Вот уже и дороги перекрывают, — сказал папа, — если хочешь спасти сына, то поспешим к тёте Маше.
И мы помчались. Приехали той же ночью. Тётя Маша сразу поняла, что случилась беда. Она накормила нас и уложила маму спать, а мы с папой — отказались. У папы возникла идея, как спасти не только меня, но и маму. О собственном спасении он не думал, так как это, — сказал он, — как раз четвёртый случай, и он должен обязательно умереть по заклятию Радогаста, окончательно и бесповоротно.
Для спасения мамы он решил провести антиколдовство тому колдовству, что отделило при рождении маму от тёти Маши. Он попросил тётю Машу лечь рядом с мамой. А мы с папой опять соединились и стали мысленно сближать два лежащих перед нами тела: мамино и тёти Маши. Объединив вторые и третьи их тела, папа отключился от меня и сказал: