Его слова заставили улыбнуться. Они словно были пронизаны обещанием новой жизни. Мир снова заиграл красками.
– Возьмите плед, – засуетилась мама, тоже воспряв духом и бережно укутывая меня.
Я покидала больницу, в теплых и надежных руках Назара. Он держал не только мое тело, но и сердце в своих ладонях. Впервые за это долгое время улыбалась и хотела жить.
Воздух был густым с насыщенным запахом зелени. Повсюду щебетали птицы. На улице было тепло и свежо.
Я, казалось, отогревалась душой, пока Назар в полном молчании нес меня в небольшой сквер на территории больницы.
Прижимаясь щекой к его груди, робко улыбалась. Ткань стерильного белого халата была единственной преградой, между мной и бешено бьющимся сердцем Борзова. Она хоть немного усмиряла кружащиеся в беспорядке мысли в моей голове.
Он пришел ко мне, нашел и выдернул из той утопии, в которой я тонула. Захлебывалась в отчаянье и погружалась на самое дно своей беспомощности. Но... зачем? Почему?
Дойдя до одинокой скамейки возле раскидистых деревьев, Назар осторожно посадил меня. Забирая такое нужное и дарящее покой, тепло. Сам он продолжал стоять. Сверля меня недовольным взором.
– Ты вообще что ли не ела? – спросил он рассержено. – Я понимаю, что девушки любят худеть к лету. Но это уже перебор, Даша.
Я отвернулась, слова застряли в горле. Как я могла объяснить ему чувство безмерного одиночества, отчаяния? Полного отсутствия желания бороться. Страха от мысли, что потеряла его навсегда. Лишилась всего.
– Ты зря приехал, Назар, – выдавила из себя, а во рту стало горько, словно я пепел на вкус попробовала.
Он присел на корточки возле моих ног. Пальцы его нежно коснулись моего подбородка, поворачивая к себе. В моих глаза слезы. В его целая гамма эмоций, но самая яркая – боль.
– Я же обещал. Разве ты забыла? – произнес он почти шепотом.
А после взглядом указал на мое запястье. Где до сих пор был золотой браслет.
Внутри все сжалось от его слов. Столько мягкости и тепла в них было. По щекам моим полились слезы. Не могла их контролировать. Я столько времени была сильной, держала себя в рамках, а теперь будто расклеилась. В жизни столько не плакала, сколько пролила слез в этой больнице.
– Не плач, Даша, – еле слышно выдохнул Назар, стирая подушечками больших пальцев мои слезинки. – Ты же сильная. Ты все сможешь.
– Нет, – губы мои скривила гримаса боли, а голос задрожал. – Не сильная. Не смогу. Нет больше той Даши. Я калека. Неудачница. Уходи, Назар. Не нужно смотреть на меня такую. Нет во мне больше сил бороться.
– Хочешь, чтобы я ушел? – глаза его потемнели, а лицо стало хмурым.
«Нет! Нет! Нет! Если ты уйдешь... Я умру...»
И это уже не просто про чувства. Назар был для меня маяком, рядом с которым я живая. Тем, кто заставляет смотреть на мир иначе, за чьей спиной так безопасно и на чьем плече ужасно спокойно.
– Предлагаю пари, – не дождавшись моего ответа и спасая меня, проговорил он легко.
Встрепенулась, готовая спорить хоть на что, только бы он не ушел. Ну не могла я представить свой мир без него. Не хотела даже думать о той пустоте, которая поселится в моем сердце после его отъезда.
– Если хочешь, чтобы я отстал, то начни ходить. Как только пройдешь сама от крыльца больницы до... – Назар осмотрелся в поисках конечной точки. – Этой лавочки. Я сразу оставлю тебя в покое.
– Хорошо, – прошептала я, задыхаясь от слез.
Борзов молчал. Скользил своим внимательным взглядом по моему лицу, словно соскучившись, заново впитывал в себя мой образ.
– Тогда... условия ты помнишь? Во всем и всегда слушать меня.
– Да.
– Прекрасно, – поднялся он на ноги и хлопнув в ладоши, отошел на пару шагов. – Вставай, – звучало как приказ.
– Да не могу я! – возмутилась, вмиг забывая обо всем на свете. Даже плакать расхотелось.
– Не ври мне, Даша, – покачал он укоризненно головой. – Я видел твою историю болезни. Тебе можно вставать. Давай.
– Не могу! – стояла на своем, боясь оторваться от спасительной опоры.
– Тогда я тебя поцелую, – нагло заявил Борзов. – Не по-детски. А как положено.
И таким взглядом меня одарил, что у меня щеки вспыхнули. Некстати в голову полезли мысли,что я не расчесалась и надо бы у мамы косметику попросить купить, а еще туалетную воду мою принести...
– Ну? – поторопил он. – Считаю до трех. Раз... Два...
– Подожди! – всполошилась я. – Я попробую.
Так страшно было. Тело меня плохо слушалось. В спине пульсировала ноющая боль, как и в ноге. Мои постоянные спутники после падения.
Собрав всю свои волю и силу в кулак, пыталась оттолкнуть себя от скамейки. Я была словно марионетка с запутанными нитями. Дергаешь за одну, а вместо руки поднимается нога. Ужасное и страшное состояние.